Физический тип узбеков, как и других народов Средней Азии, стал предметом антропологических исследований, проведенных А.П. Богдановым в 1887 г., 1888 г.; Уйфальви (Uifalvy) в 1878 г.; А. Харузиным в 1889 г., 1891 г.; И.Л. Яворским в 1895 г.; В.Э. Пайселем в 1897 г.; С. Масловским в 1901 г.; А.А. Ивановским, 1903 г., 1904 г. и др. (Лунин, 1965; Гинзбург, Трофимова., 1972. С. 12-19; Алексеев и др., 1990. С. 78-91). В 30-е годы XX в. было показано своеобразие преобладающей среди узбеков антропологической комбинации признаков, которая была выделена в качестве самостоятельной единицы в расовой систематике населения Средней, Передней и Южной Азии. Э. Фишер назвал ее ориентальной (Fischer, 1923. С. 122-222), А.И. Ярхо -памиро-ферганской (Ярхо, 1934. С. 3-21), Л.В. Ошанин – расой Среднеазиатского междуречья (Ошанин, 1931. С. 312-314; Ошанин, Зезенкова,1953. С. 9-56). Последний термин распространился довольно широко, однако ареал расселения представителей этой расы гораздо шире, чем собственно район междуречья Амударьи и Сырдарьи. Не вдаваясь в обсуждение этой проблемы, следует отметить, что скрывающийся под этими терминами комплекс признаков существует как реальное популяционно-генетическое образование в составе современного человечества.

Происхождение этого морфологического комплекса до сих пор вызывает дискуссию в антропологической литературе, в связи с чем было высказано несколько гипотез (Бунак, 1956. С. 86-104; Дебец, 1948; Рынков, 1964. С. 74-93; Гинзбург, Трофимова, 1972. С. 299-307; Алексеев, 1974. Дубова, 1978. С. 32-37; Пестряков 1980; Перевозчиков, 1991. С. 45-60; Яблонский, 2001; и др.). Некоторые из авторов считают расу Среднеазиатского междуречья достаточно древним образованием в составе южных европеоидов, изначально имевшим такой специфический признак как брахикефалия. Другие авторы полагают, что она сформировалась на основе длинноголовых европеоидов путем последующей сравнительно поздней брахикефализации. В рамках подобного подхода в качестве исходных европеоидных групп назывались, с одной стороны, типичные древние средиземноморские, грацильные и узколицые формы, с другой – андроновские, массивные и широколицые.

В решении проблемы о механизмах, месте и времени происхождения этого комплекса признаков первостепенную роль играют палеоантропологические данные.

Исследования современного населения Средней Азии, неоднократно проводившиеся на протяжении XX в. с использованием широкого спектра антропологических программ, вкупе с палеоантропологическими данными, позволяют получить достаточно полную морфологическую характеристику узбеков. В целом, при большом этническом, морфологическом и генетическом своеобразии они европеоидного облика с примесью различной степени монголоидности – от полного ее отсутствия до значительной. Разумеется, единство этнического состава узбеков относительно. Как известно, среди узбеков в культурно-историческом и этническом аспектах выделяются два пласта: с родовыми делениями, составляющими преимущественно сельское население, и без родовых делений, преимущественно городское. Городское население в целом отличается от сельского большей концентрацией восточных особенностей. Однако существует на сегодняшний день немало территориальных групп, не соответствующих такой четкой дифференциации, что свидетельствует о достаточной сложности этнической истории узбекского народа.

Хронологическое изучение палеоантропологических и краниологических серий позволяет выявить следующие основные этапы становления антропологического облика узбекского населения и связанных с ним этногенетиче-ских процессов во всей Средней Азии.

В эпоху неолита были представлены два антропологических комплекса: протоевропейский и средиземноморский. Первый преобладал в составе населения северных областей, в частности у племен кельтеминарской культуры в Присарыкамышье, к западу от Хорезмского оазиса, второй – у населения джейтунской культуры прикопетдагской полосы Туркменистана и гиссарской неолитической культуры Южного Таджикистана. Население среднего течения Зарафшана принадлежало ко второму комплексу, генетически близкому к южному неолитическому населению Средней Азии. Об антропологическом облике населения эпохи энеолита можно судить по сериям из Южного Туркменистана и поселения Саразм в долине Зарафшана, которые оказались близкими по материальной культуре и антропологическому типу. Это свидетельствует о наличии интенсивных культурных, этнических и расогенетиче-ских связей энеолитического населения долины Зарафшана с южными племенами.

В эпоху бронзы на данной территории преобладали те же два морфологических комплекса. Представители первого занимали обширную область, включавшую территорию нынешнего Казахстана и северную степную полосу Средней Азии, и были носителями андроновской, тазабагъябской и срубной культур, а второго – преимущественно южные и центральные земледельческие оазисы (намазгахская, сапаллинская и заманбабинская культуры). Пограничными областями, разделяющими их, были низовья Амударьи, территория среднего и нижнего течения Зарафшана и верховьев Сырдарьи. Население Долины Зарафшана по материальной культуре было близким к андроновцам, а по антропологическим особенностям – к южным европеоидным популяциям Продвижение представителей степной культуры в южные области было Доказано многочисленными археологическими работами, а также антропологическими исследованиями В.В. Гинзбурга и Т.А. Трофимовой. Однако имеющийся в настоящее время огромный палеоантропологический материал убедительно доказывает присутствие представителей андроновской расы только в среднем течении Зарафшана.

В первой половине I тыс. до н.э. существенных изменений в расселении протоевропейцев и средиземноморцев, по сравнению с предыдущим этапом, не наблюдается. Первые занимают восточные предгорья Северной Бактрии, юго-запад Туркменистана, а вторые – Хорезмский оазис и Ферганскую долину. Появившиеся впервые в этот период племена восточного происхождения населяли северные области (Юго-Восточное Приаралье, север Древнебухар-ского оазиса и Устюрт, Тяныиань). Следов пребывания их в земледельческих оазисах не обнаружено.

В эпоху античности (V-III вв. до н.э. – IV в. н.э.) происходят массовые передвижения европеоидных племен из степных областей в Западный, Центральный и Южный Согд и далее в Северную Бактрию (южные области Узбекистана и Таджикистана, юго-восточный Туркменистан, Северный Афганистан). По материалам этой территории (Гекдаг II, Кыршылыккыр, Джуз-кудук, Кулькудук) установлено несколько направлений такого продвижения. Один путь, принадлежащий савроматам и сарматам Поволжья-Приуралья, обнаруживается в Восточном Прикаспии и Узбое. Второй, принадлежащий кочевническо-скотоводческим племенам, проходил из Восточного Приаралья через Центральные Кызылкумы в Бактрию (Поздний Тулхар, Аруктау и Кок-кум в Таджикистане, Мешретитахта, Бабашов в юго-восточном Туркменистане и Тиллятепа в северном Афганистане). Часть этих племен проживала в дальнейшем компактно на границе оазисов и степей, а другая – оседала в городах и крупных укрепленных поселениях (Дальверзинтепа, Айртам, Тепаи Шах, Старый Термез), где вступала в генетические связи с местным населением. Этнические контакты с сельским населением в этот период были минимальными (Ходжайов, 1987), когда отмечаются только отдельные случаи (Ангор, Ялантуштепа и др.).

Формирование расы Среднеазиатского междуречья на этом этапе наблюдалось главным образом в городах в результате смешения с местным субстратом. Этот процесс обнаруживался первоначально в бассейне верхней и средней Сырдарьи, Семиречье, затем в Зарафшанской, Кашкадарьинской и Сурхандарьинской долинах, но наиболее интенсивно – на юге Средней Азии. Сельское население Согда, Бактрии, Маргианы, Хорезма и Ферганы в этот период сохраняло прежний морфологический облик. Антропологический состав населения в этот период был исключительно разнородным. Так, в Хорезме преобладает средиземноморский комплекс, характерный для южных областей, тогда как удельный вес протоевропейского комплекса резко уменьшается. Изменения, произошедшие в антропологическом составе населения Согда, бывшего ранее одинаковым с населением Бактрии, привели к замещению средиземноморских вариантов северным вариантом расы Среднеазиатского междуречья. Возможно, это было связано с переориентацией существовавших ранее торгово-экономических, политических, генетических и этнических взаимоотношений между Согдом и Бактрией на связи в северном и северо-восточном направлениях. Это мнение подтверждается данными археологов, обнаруживших появление многочисленных оборонительных сооружений, таможенных постов на границе Согда и Бактрии. В результате этих событий население Согда приобретает морфологическое сходство с населением Чача и Ферганы.

Антропологический облик населения Ферганской долины также претерпевает существенные изменения. На севере концентрируются племена с восточными особенностями, на юге – европеоидные средиземноморские, на западе и востоке – племена, характеризующиеся северным вариантом расы Среднеазиатского междуречья. В составе населения Чач-Илака, территориально соответствующего современному Ташкентскому оазису, резко увеличивается монголоидная примесь, которую часто связывают с приходом сарматских племен Поволжья-Приуралья. Однако известно, что сарматы по антропологическому облику были европеоидными без монголоидной примеси. Сравнение серий из Чач-Илака с сериями из сопредельных областей позволило выявить близкие аналогии по морфологическому типу с усунями Семиречья, которые также продвигались в Ташкентский оазис и могли стать причиной таких изменений (.Ходжайов, Ходжайова, 1993; Ходжайов, Ходжайова, 2001).

В раннем Средневековье, в период господства Западнотюркского каганата, население остается европеоидным, существенных изменений в этот период не наблюдается. В развитом Средневековье, напротив, происходят значительные изменения антропологического облика почти во всех областях, а наиболее значительные в Хорезме. В Средней Азии полностью исчезает обычай круговой деформации головы, а также резко падает удельный вес вторичных захоронений в оссуариях и хумах, что связано с распространением ислама. Значительное проникновение брахикефальных европеоидных популяций, имеющих в своем составе монголоидную примесь, отмечается с IX в., и оно резко увеличивается в Х1-ХП вв. Эти процессы приводят к внедрению брахикефальных признаков в физический облик местного населения. Грациль-ный средиземноморский тип сохраняется у городского и сельского населения только на юге и юго-западе Средней Азии.

Новые антропологические материалы позволяют выявить отдельные пути миграции также в предмонгольское время (IX—XII вв.), когда Средняя Азия входила в состав Западнокараханидского каганата (Ходжайов, 1987). Брахикефальные группы из северо-западных областей Иссык-Куля продвигались через Северную Фергану, далее по территории современного Северного Таджикистана через Джизак в район среднего течения Зарафшана (Миян-каль). Отсюда эти племена мигрировали в двух направлениях – в предгорные районы Шахрисябза и Каршинскую степь вплоть до средневекового Мерва. Эти процессы оказали гораздо большее влияние на антропологический состав местного населения, чем монгольское завоевание. Племена, подвергшиеся ассимиляции в домонгольское время, оказали более значительное влияние на морфологический облик населения Средней Азии, чем пришлые в послемонгольское (ХIII-ХIV вв.). Приход в позднем Средневековье (конец XV – начало XVI в.) даштикипчакских племен, явившихся одной из важных этнических компонентов в составе узбекского народа, привел к увеличению монголоидной примеси и к резкому возрастанию удельного веса представителей северного варианта расы Среднеазиатского междуречья. Тем не менее во многих городах и сельских поселениях по-прежнему численно преобладает южный вариант этого комплекса. Судя по имеющимся антропологическим материалам, в более поздний период (XVIII – начало XX в.) существенных

17

изменений в антропологическом составе узбекского населения не обнаруживается.

В исследуемые хронологические периоды, благодаря анализу краниологических материалов, обнаруживают следующие закономерности во взаимоотношениях местного и пришлого населения (Ходжайов, 2000. С. 148-155). В эпоху античности часть пришлых кочевническо-скотоводческих племен занимала преимущественно пограничные области между степью и земледельческими оазисами. Эти племена сохраняли привычный образ жизни, продолжая хоронить своих покойников в курганных сооружениях, и слабо контактировали с местным оседлым населением. Однако другая часть пришлых племен внедрялась преимущественно в городские центры и крупные укрепленные поселения городского типа, где вступала в брачные связи с местным населением. В результате такого расселения антропологический состав городских жителей оказался в этот период более разнородным. Кочевническо-скотоводческие племена в сельских поселениях, по антропологическим данным, не проживали, благодаря чему это население сохраняло черты, присущие более древнему местному субстрату. Начиная с эпохи раннего Средневековья, ситуация существенно изменилась. Пришлые полукочевые племена оседали в сельских местностях, вокруг крупных городских центров и рядовых городов. Поэтому, за редким исключением, сельское население становится более матуризованным, чем городское.

Таким образом, итоги многолетних краниологических исследований от энеолита до позднего Средневековья оказались весьма ценными и способствовали выявлению узловых моментов становления и развития узбеков и других этносов Средней Азии. Однако для решения вопросов происхождения народов этого региона большое значение имеет изучение процессов формирования антропологического и этнического облика в более поздние периоды, когда прекращаются массовые миграции, а пришлое население переходит к оседлому образу жизни и преобладают процессы консолидации его с местным. При этом пути и механизмы последующего становления различных народов отличались своеобразием в силу многочисленных политических и исторических событий, приведших к формированию современных государственных образований.

Изучение дерматоглифических, одонтологических, серологических признаков и комплексов проливает дополнительный свет на региональное и групповое генетическое разнообразие узбекского населения.

В этнографической литературе представлены различные схемы периодизации взаимоотношений между местным и пришлым населением (Ахмедов, 1988. С. 28, 29; Вахабов, 1961; Кармышева, 1984. С. 219-230; Толстов, 1947; Якубовский, 1941). Большинство авторов выделяют три больших этнических пласта: потомки древних и средневековых этносов, которые были оседлыми насельниками («оседлое»); потомки домонгольских тюркских племен, смешавшихся со средневековыми огузами и тюрко-монгольскими племенами, пришедшими с войсками Чингизхана («ранние племена»); потомки дашти-кипчакских кочевых племен конца XV – начала XVI в. («поздние племена»).

Оседлое население, неоднородное по составу, представлено потомками древних обитателей историко-культурных областей. Такие области складывались в течение длительного исторического периода не только по административному принципу, но и по критериям общности территории, географического местоположения, хозяйственной, культурной и этнической однородности.

В силу исторических, социально-экономических и природных причин на их основе формировались большие государственные объединения древности Средневековья как Парфия-Маргиана, Бактрия-Тохаристан, Фергана, Хорезм, Согд, Уструшана, Чач-Илак, Памир, Семиречье, Тянь-Шань и Алай.

Население с родоплеменной структурой разделяется этнографами по ряду критериев на два основных пласта – «ранние племена» и «поздние племена». При классификации племен этнографами учитываются не только название, но и комплекс таких этнических определителей как особенности материальной и духовной культуры, язык, антропологический тип. Такое деление довольно условно, так как в их составе имеется значительное число родственных подразделений и племен, приходивших на данную территорию в разное время. Одни и те же племена были зафиксированы одновременно как в Дашти Кипчаке, так и в Мавераннахре. Многочисленные миграции привели к тому, что этнический состав племен не был стабильным, так как в силу бесконечных миграций он постоянно менялся. Различные этнические группы постоянно смешивались, объединялись в новые союзы, поэтому в составе «поздних» групп нередко обнаруживаются потомки более «ранних».

Обнаруженные тесные связи между всеми областями свидетельствуют о единстве и общности расогенетических и этногенетических процессов в Средней Азии. В то же время по отдельным признакам и комплексам выявлены значительные различия. Во многих областях мужское население оказалось более однородным, чем женское (Парфия-Маргиана, Бактрия-Тохаристан, Уструшана, Чаче-Илак, Фергана, Согд). Вариации среди последнего особенно значительны в Хорезме, который тяготеет к северо-восточным областям, и на Памире. Выделяются также женщины западного Согда и Парфии-Маргианы. Женщины остальных историко-культурных областей достаточно близки друг к другу (Ходжайова, 2000; Ходжайова, 2007а).

На территории Узбекистана выявлены особенности в процессах формирования морфологического состава городского, сельского и полукочевого населения. Выше обсуждались тенденции и причины таких различий при изучении палеоантропологических материалов от эпохи бронзы до позднего Средневековья. Современное городское население Ташкента, Джизака, Андижана, Самарканда, Термеза, Бухары, Хивы по дерматоглифике и одонтологии более однородно по составу, чем сельское. Изменчивость по определяемым признакам и комплексам среди городского населения была значительно меньше, чем у сельского. Поскольку города были центрами историко-культурных областей, в них, вероятно, более интенсивно протекали процессы гомогенизации. Мужское городское население более однородно, чем женское.

Сельское население представлено в основном группами с родовыми деяниями, пришедшими в разное время. Однако среди него проживают в настоящее время и популяции без родовых делений. Применение многомерного анализа показало, что такие группы не отличаются по антропологическому составу от городского населения. Чаще всего это обитатели крупных сель-ских поселений, занимающих окрестности городов. Другая часть сельских популяций с родоплеменными делениями также приближается по составу и Расовым градиентам к городскому населению. В распределении признаков и комплексов третьей, но основной массы сельских популяций с родоплеменной принадлежностью, выявляются разные по интенсивности спектры расовых градиентов, в основном монголоидных, а в их распределении отмечаются значительные, иногда разнонаправленные закономерности.

Изучение морфологических особенностей зубной системы в диахронном аспекте (на краниологических сериях и у современного населения) на протяжении нескольких тысячелетий позволяет рассматривать вопросы происхождения народов и их этнической истории, преемственности и миграций. Па-леоодонтологическая коллекция включает серии, принадлежащие городскому и сельскому населению Бактрии – Тохаристана, Согда, Хорезма и Ферганы (Ходжайова, 1996. С. 17-28; Ходжайова, 2007а). В зубном комплексе древнего и античного населения Бактрии преобладал вариант южного европеоидного одонтологического типа, но в то же время отмечено присутствие северного европеоидного. У древнего и средневекового населения южной Ферганы отмечается в основном европеоидный грацильный одонтологический тип. Ранне-средневековое население области Кердер обладает сочетанием черт, присущих европеоидному и восточному одонтологическим комплексам, с присутствием черт северного европеоидного. Одонтологический тип населения Хорезма в Античности и раннем Средневековье (III-VIII в.) был южноевропеоидным грацильным без монголоидной примеси, характерным для местного населения. Он сохранился в Хорезме в целом до ХIII-ХIV вв., но, начиная с IX в., отмечается также наличие восточного комплекса. Позднее, в ХVII-ХVIII вв., формируется смешанный одонтологический комплекс, близкий к современному населению Узбекистана. Население Бухары имеет в основе южноевропеоидный грацильный тип, смешанный с матуризованным и грацильным вариантами расы среднеазиатского междуречья, хорасанской и южносибирской. Однако жители ее сельской округи обладают слабо выраженными монголоидными особенностями, что подтверждает данные о расселении кочевых и полукочевых популяций за городской чертой, полученные при краниологических исследованиях. Население Андижана европеоидное с некоторой восточной примесью.

Результаты изучения одонтологии современного населения на уровне отдельных популяций обнаруживают особенности, характерные для метисных групп (.Ходжайова, 2007 б). Хотя в зубном комплексе выявлены все три основные одонтологические варианты, выделенные в Средней Азии, удалось определить существенные различия между городским и сельским населением. Современное городское население Термеза, Шерабада, Хивы имеет в своей основе в большей степени грацильный европеоидный одонтологический вариант, а население Ташкента, Самарканда (частично), Коканда, Андижана и, особенно, Джизака – в основном среднеазиатский. Этот одонтокомплекс, характерный для различных популяций коренного населения, сформировался в результате длительного смешения локальных расовых компонентов. Благодаря этому существует широкий диапазон изменчивости его в центральных, северо-западных и восточных областях (Согде, Хорезме, Уструшане, Фергане). Одонтологические особенности населения южных областей связаны со значительным присутствием грацильного европеоидного варианта. Уровень присутствия признаков восточного одонтологического типа варьирует от малого количества в южных областях до значительного – в остальных. Современное городское население более разнородно по строению зубной системы, чем сельское. Однако по распределению дерматоглифических признаков и комплексов, напротив, оно было более однородным, чем сельское.

Таким образом, морфологические особенности зубной системы современного населения Узбекистана включают в основном варианты одонтологических комплексов, сформировавшиеся еще в древности. Таковым является специфический одонтологический тип, очень близкий к южному европеоидному грацильному, сочетающему черты основного «западного» и в различной степени «восточного» стволов. В более поздние периоды значительно увеличивается удельный вес других вариантов. Изменения, протекавшие ближе к современности, а также наслоение монголоидности, происходившее в течение длительного времени, привели к тому, что современные популяции различаются по отдельным историко-культурным областям, так и в пределах одной области (Ходжайова, 2007а).

По серологической программе было изучено городское население Самарканда (город, пригород и сельские округа), Хивы (Ичан-кала, Дешан-кала, пригород Саят) и Ургенч, а также Самаркандского и Акдарьинского районов Самаркандской области. Сельское население было представлено как без родовых подразделений, так и с родоплеменными делениями. Современная картина распределения серологических генокомплексов Узбекистана отражает динамику многовековых исторических процессов, происходивших в Средней Азии и прилегающих регионах. Хотя серологические признаки более лабильны и проявляют большую изменчивость во времени и пространстве, чем более консервативные морфологические, преимущество заключается в их способности к дифференциации территориально и родственно близких групп. По имеющимся данным, существуют определенные различия в распределении генов и их комплексов между городским и сельским населением, особенно значительные в Самаркандском Согде. Сельское население без родовых делений (округи Самарканда) и Самаркандского района оказалось в значительной степени более однородным и европеоидным, чем население территориально близкого Акдарьинского района. В основном население Самарканда, его пригорода и сельской округи является панмиксной популяцией. При этом узбеки и таджики почти не различаются по системам АВО и Резус, что может быть следствием образования общего территориального комплекса в процессе их длительного совместного проживания. Такое заключение, обоснованное серологическими данными, подтверждается также дерматоглифически-ми и одонтологическими сведениями, полученными для этих же популяций.

В то же время у населения Акдарьинского района, имеющего родопле-менные деления, включаются четыре типа сочетаний генов изученных систем. Амплитуда колебаний генных частот в комплексах намного больше по сравнению с населением Самаркандского района. Кроме того, отдельные родоплеменные подразделения имеют внутригрупповые различия по генному Распределению. Так, кипчаки всех населенных пунктов представляют однородную популяцию, а ктаи и найманы – разнородную. Скорее всего такая гетерогенность в распределении генных частот крови является результатом поздних миграций в междуречье Акдарьи и Карадарьи (Мианкаль) значительных по численности племен. Племена расселялись родственными группами основном чересполосно, поскольку в этот период отсутствовали большие участки неосвоенных и незаселенных земель. Такое заключение совпадает с Данными, сообщающими о приходе различных племен и этнических групп, особенно в позднем Средневековье и за последнее столетие. Население междуречья Акдарьи и Карадарьи в целом можно отнести к кругу смешанных европеоидных популяций.

Распределение серологических признаков у населения Хорезма четко различается в направлении север-юг. Жители южного Хорезма, не имевшие родоплеменных делений, оказались более европеоидными, чем жители северного Хорезма, и входят в круг популяций, близких к туркменам. Часть монголоидных групп северного Хорезма с родоплеменными делениями близка к казахам и каракалпакам. Популяции южного Хорезма близки к популяциям Согда, Ферганы, но удельный вес европеоидного компонента у них выше, чем у населения Узбекистана в целом.

Изучение населения Хивы, как и Самарканда, по исторически сложившимся частям показало различие генных частот. Жители цитадели (Ичан-калы) обладают комплексом признаков, характерным для наиболее древнего субстратного населения, имеющего аналогии на юге Средней Азии и в Передней Азии. Жители Саята (сельской округи), будучи европеоидными, содержат незначительную монголоидную примесь, поскольку округа была заселена средневековыми племенами, частично имевшими родоплеменные деления. Население Дешан-калы (шахристана) занимает по генам промежуточное положение между двумя остальными частями.

Необходимо подчеркнуть, что серологические данные позволили выявить среди компонентов, входивших в европеоидный пласт городского и сельского населения Узбекистана, несколько антропологических вариантов, восходящих к автохтонному населению: расу Среднеазиатского междуречья, средиземноморского (закаспийского) и, в меньшей степени, переднеазиатского типов. Присутствие северного европеоидного компонента отмечается у населения северных и центральных областей. Эти варианты сильнее выражены в городах и у сельского населения без родовых делений, менее – у групп с родоплеменными делениями. Смешанность населения подчеркивается присутствием монголоидного компонента (элементов южносибирской и центральноазиатской рас), в большей степени у групп с родовыми делениями, особенно в северном Хорезме, и в меньшей – у городского и сельского без родовых делений.

Комплексное изучение населения по серологии, одонтологии, дерматоглифике и соматологии выявило особенности формирования морфологического и этнического составов жителей различных исторически сложившихся частей не только Хивы, но и других древних городов – Бухары, Самарканда, Термеза (Ходжайов, Ходжайова, 1995; Ходжайова, 20076. С. 124-154). До сегодняшнего дня сохраняется этническая ситуация, когда вокруг крупных городов, таких как Бухара, Самарканд, Коканд, Хива, Андижан, Ташкент и других, занятых европеоидным населением, располагаются селения с несколько более монголоидными группами без родоплеменной структуры и сильно монголизированными с родоплеменной стратификацией. Подобная картина, видимо, была характерна для Средней Азии вплоть до XVI-ХVII вв. (Ходжайов, 2007 а). Как показывают краниологические материалы позднего Средневековья, после XVIII в. монголизированные полукочевые племена одинаково и одновременно внедряются как в города, так и сельские поселения. Тем не менее в целом антропологический облик городского населения отличается от сельского до настоящего времени.

Таким образом, узбеки имеют сложный этнический и расовый состав. В составе узбеков выделяются три основных расовых компонента: южноевропеоидный, северноевропеоидный, монголоидный и, в незначительной степени, четвертый – экваториальный (индо-австралоидный). Два европеоидных компонента имеют глубокую древность и определенные ареалы распространения. В этногенезе узбеков принимал участие матуризованный андронов-ский тип, по крайней мере, с эпохи бронзы. У многих популяций по всем биологическим системам выявляются черты грацильной средиземноморской расы, особенно по палеоантропологическим данным. Границы ареалов этих типов, известных с эпохи мезолита и неолита, начиная с эпохи бронзы и раннего железа, постоянно изменялись в силу передвижения как южных средиземноморских, так и северных андроновско-срубных племен. Древнее и средневековое население Узбекистана, Таджикистана и Туркменистана включало элементы обеих древних рас, имея в целом общий морфологический и этногенетический пласт. Среди современного населения южный европеоидный компонент, как правило, встречается у узбеков без родовых делений в южных и центральных областях, а также у «ранних» групп узбеков, имеющих родоплеменную структуру. Северный европеоидный компонент представлен в северных областях Хорезма, Ферганы, Ташкентской области, а также у групп с родоплеменной структурой Кашкадарьинской, Самаркандской, Ташкентской, Сырдарьинской, Джизакской областей.

Следующим по времени был монголоидный компонент, который присутствует в морфологическом составе большинства узбекских групп, но в различной степени. В пределах Средней Азии он увеличивается в северо-восточном и северном направлениях, а в пределах Узбекистана – в северо-восточном и северо-западном. Однако выявляется очаг повышенной концентрации ее в центральных областях (Самаркандский Согд), откуда он уменьшается в радиальном направлении. Этот очаг характеризуется политипией. Большей частью монголоидный компонент встречается в составе групп с родоплеменной структурой.

Изучение таксономического положения узбеков среди евразийских групп на этническом и расовом уровнях выявило, с одной стороны, значительную близость таджиков, узбеков, уйгуров, туркмен, а с другой – киргизов, каракалпаков, в меньшей степени, казахов. Мужчины-узбеки ближе к туркменам и уйгурам, тогда как женщины – к туркменкам и таджичкам. На этническом уровне популяционные различия между этими группами перекрываются. Женщины становятся более однородными, чем мужчины, тогда как на популяционном уровне они более разнородны. Казахи отличаются от узбеков на расовом, типологическом, генетическом уровнях. Однако на популяционном Уровне отдельные узбекские популяции с родоплеменной структурой приближаются к ним.

На локально-расовом уровне очень близки между собой по всем комплексам признаков, особенно по краниологии и дерматоглифике, носители признаков расы Среднеазиатского междуречья (узбеки и равнинные таджики) и закаспийском (туркмены). Некоторые исследователи предлагают объединить их в одну расовую единицу. На таком уровне морфогенетических взаимоотношений эти две местные среднеазиатские расы оказались более приближениями скорее к переднеазиатской, нежели к южносибирской.

Полученные результаты свидетельствуют о значительной этнической, морфологической и генетической гетерогенности современного узбекского населения, особенно на популяционном уровне. Однако на других уровнях исследования выявляется присутствие в определенной степени общих со-матологических, дерматоглифических, одонтологических и серологических комплексов, характерных для других современных народов Средней Азии. Сходные черты особенно отчетливо проявляются по палеоантропологическим и краниологическим данным, на основании чего можно сделать заключение о значительной общности морфологических, этнических и исторических корней народов Средней Азии, а также о тесных морфогенетических и этногенетических связях узбеков с народами Казахстана, Передней и Южной Азии и с населением евразийских степей.

Узбекский язык принадлежит к карлукской группе тюркской языковой семьи и является государственным языком Республики Узбекистан (принятием Закона о государственном языке ещё до Независимости республики – 21 октября 1989 г. узбекскому языку был придан статус государственного языка). По генеалогической классификации языков узбекский язык считается одним из тюркских языков, а по морфологической классификации языков он является агглютинативным языком. Узбекский язык распространен в основном в Республике Узбекистан, а также в соседних республиках: Афганистане, Таджикистане, Киргизстане, Туркменистане, Казахстане, Синцзян-Уйгурском автономном районе КНР, Российской Федерации, Турции, Саудовской Аравии, США, Германии и в других странах.

На рубеже XI—XII вв. староузбекский язык начал выделяться от древне-тюркского (общего праязыка всех современных тюркских языков) и развивался в течение последующего исторического развития. Исторически староузбекский язык в различных научных источниках назывался по-разному – «тюрки», «тюркский язык», «чагатайский язык», «чагатайско-тюркский язык», «сар-товский язык». В частности, Г. Вамбери и вслед за ним некоторые западные ученые староузбекский язык ХII-ХIХ вв. необоснованно называли «чагатайским языком» (Вамбери, 1868. С. 42). Однако согласно источникам монголы никакого серьезного влияния на культуру, язык и литературу узбекского народа не оказали, иначе говоря, староузбекский язык не имеет отношения ни к Чагатаю, ни к монголам. Известные поэты и писатели Алишер Навои, Захириддин Мухаммад Бабур, Абулгази Бахадурхон писали на узбекском языке и называли свой язык творчества «туркий», «туркча», «турк» (Бабур-наме, 1958; Абулгозий Баяхдирхон, 1992).

В результате завоевания Мавераннахра Шайбанидами название «узбек» стало общим названием оседлого тюркского народа, проживающего на данной территории. Несмотря на то что этот народ и его язык до начала XX в. назывались «турк(ий)», «чагатай», «сарт», «узбек», с 20-х годов XX в. утвердилось единое название «узбек». Этноним «узбек» существовал со времен Амира Темура, но в связи с завоеваниями Шайбанидов начиная с XVI в. он широко распространился. Однако этот факт отнюдь не дает право считать, что история узбекского народа начинается именно с этого периода. В действительности же формирование узбекского народа и языка началось в Х-ХII вв.

Староузбекский язык считается непосредственным продолжением древ-нетюркского языка и основой современного узбекского языка. Орхоно-енисейские каменные надписи, созданные на древнетюркском литературном языке, образцы общелитературного языка тюркских народов Средней Азии -«Девону луготит турк», «Кугадгу билиг» и другие энциклопедические произведения также являются письменными памятниками современных тюркских языков, в том числе и узбекского народного языка.

В формировании староузбекского литературного языка большую роль сыграла творческая деятельность таких писателей и поэтов как Рабгузи, Хорез-ми, Кутб, Сайфи Сарой, Атои, Саккоки, Сайд Ахмад, Ходженди, Якини, Ах-меди, Лутфи. Литературное творчество великого поэта и мыслителя Алишера Навои, а также его научная и практическая деятельность придали узбекскому языку статус официального языка как в государственных делах, так и в поэзии. Раскрыв эти поэтические возможности, Алишер Навои своими произведениями «Хазойинул маоний» (Сокровищница знаний), «Хамса» (Пятерица) и другими продемонстрировал утонченность и великолепие данного языка. Вместе с тем, он как исследователь в научном трактате «Мухокаматул лугатайн» (Спор двух языков), сопоставляя староузбекский язык с персидским, обосновал фонетическую, лексическую и грамматическую развитость староузбекского языка, ни в чем не уступающего персидскому и доказал, что его родной язык является языком художественной литературы.

Староузбекский язык, охватывающий различные диалектные формы, появившиеся в результате зонального варьирования и эффективного взаимоотношения между тюркскими языками карлукской, огузской и кипчакской групп, со временем начал обладать общедиалектальными свойствами. Эти свойства еще более усилились из-за употребления множества арабских и персидских заимствований. Впоследствии книжный литературный язык сильно отличался от живого разговорного языка. Вследствие недостаточного распространения письменной литературы, в ранее созданных художественных произведениях еще сохранились диалектные формы, но позже такие формы употреблялись смешанно. Так, если в поэме Хорезми «Мухаббатнаме» отражались особенности огузского диалекта, а в произведении Кутба «Хосров и Ширин» — особенности кипчакского диалекта, то в историческом памятнике XVI в. «Бабурнаме» смешанно употреблялись особенности и карлукского, и кипчакского, и огузского диалектов (Бабур-наме, 1958). Таким образом, диалектальные формы и форманты постепенно получили общелитературный облик и к концу XVI в. основное место занимают особенности единого литературного языка.

В последующие столетия, когда творили такие писатели-поэты, как Маш-раб, Мунис, Мукими, Фуркат, Завки, Хамза и другие, литературный язык, освобождаясь от книжности и напыщенности, приближается к разговорному, народному языку. Эта тенденция нашла свое отражение также в языке произведений Абдурауфа Фитрата, Махмудходжа Бехбуди, Абдулла Авлони, Абдуллы Кадири, Абдулхамида Чулпана и других писателей и просветителей. В 20-х годах XX в. организация «Чигатой гурунги» во главе с Абдурауфом Фитратом специально занимается вопросами сближения литературного языка с разговорным. Именно этот период считается переходным периодом от Староузбекского литературного языка к современному литературному языку (Нурмонов, Мадвалиев, 2006. С. 60).

Современный узбекский литературный язык в диалектном отношении очень неоднороден. В качестве продолжателя староузбекского литературного языка он формируется в первой четверти XX в. из трех языковых диалектов: карлукский, кипчакский, огузский.

Карлукский диалект делится на несколько типов: 1) ташкентский тип -сюда входят говоры г. Ташкента и близлежащих к нему населенных пунктов (Паркент, Пскент, Чимкент, Джиззах, Карахтай, Ниязбаши и др.); 2) ферганский тип – в него входят говоры городов Ферганы, Андижана, Коканда, Намангана, Маргилана, Оша, Джалалабада и близлежащих к этим городам населенных пунктов (Вуадиль, Уйчи, Чартак, Шахрихан, Узген и др.); 3) самаркандско-бухарский тип – в него входят говоры городов Самарканда, Бухары, Ходжанда, Чуста, Уратепе и близлежащих к ним кишлаков. Этому региону характерен билингвизм (узбекский и таджикский языки).

Кипчакский диалект охватывает узбекские говоры некоторых районов Самаркандской, Бухарской, Кашкадарьинской, Сурхандарьинской областей, Ангренской долины и Мирзачуля. Представителей этого диалекта можно встретить в Северном Хорезме и Ферганской долине, в отдельных районах Каракалпакстана и Таджикистана (лакайцы), а также в Афганистане.

Огузский диалект охватывает узбекские говоры Южного Хорезма (Ургенч, Хива, Ханка, Хазарасп, Багат, Кушкупир, Шават), Туркменистана (Ташауз), Южного Казахстана (Икан, Карабулак), каракульский говор Бухарской области.

Многие говоры указанных выше диалектных групп в той или иной степени различаются отдельными признаками. Например, узбекские говоры своим звуковым составом и некоторыми фонетическими особенностями разделяются на две большие группы: джекающие и йокающие говоры. В джекающих говорах в начале слова употребляется фонема ж (дж) вместо литературной й (например, йул —> жул, йомон → жомон, йук; —> жук), заднеязычный гласный «а» вместо литературно-орфографического «о» (например, ота —> ата, бола —> бала и т.п.). Эти группы говоров различаются между собой также по количеству гласных фонем. В говорах карлукского диалекта имеется 9-10 гласных фонем. Говоры огузского диалекта более сложны в звуковом отношении, так как в них некоторые гласные фонемы сильно различаются не только качественно, но и количественно. Вокализм (система гласных) этих говоров состоит из абсолютно долгих и абсолютно кратких фонем, а количество этих фонем в отдельных говорах огузского диалекта достигает до 18. В то же время в говорах, являющихся опорными для узбекского литературного языка, количество гласных фонем не превышает 6-7. Указанные выше узбекские диалекты имеют некоторые различия и в области консонантизма (системы согласных), а именно: в ташкентском типе говоров отсутствует гортанный согласный х; в говорах Южного Хорезма согласные к, г отличаются своеобразным произношением; фонема ф существует только в самаркандско-бухарском типе говоров и др. Междиалектные различия в области лексики ещё более ощутимы.

Несмотря на имеющиеся различия все эти диалекты в той или иной степени участвовали в формировании национального, литературного узбекского языка. Среди них карлукский диалект вместе с входящими в его состав говорами является опорным диалектом узбекского литературного языка. В определении норм литературного узбекского языка опорными говорами являются ташкентский говор – с фонетической стороны, а ферганский и андижанский говоры – с морфологической стороны (Региетов, Шоабдурсщмонов, 1978).

Внедрение в первой половине XX в. всеобщего обязательного среднего образования, изучение родного языка в системе образования в качестве отдельного предмета, широкое распространение средств массовой информации обусловили сближение народных говоров с литературным языком, расширение функциональной сферы современного узбекского литературного языка. В советское время широкое распространение получил русский язык. С одной стороны, это был естественный процесс, характерный для многонациональных государств, в которых невозможно обойтись без общего коммуникативного средства, обеспечивающего и функционирование самого государства, и возможности общения людей, и способы их интеграции в единое общество. С другой – внедрение русского языка нередко было чрезмерным в ущерб узбекскому.

Так поддерживалось употребление в узбекском языке слов русского и иностранного происхождения вместо имевшихся узбекских. В узбекский язык вошли такие слова, как автономия, алфавит, лампочка, остановка, реформа, управления и др. На русском языке в основном велось делопроизводство во многих учреждениях, а также конференции и совещания. Научно-исследовательские работы и диссертации рекомендовалось писать на русском языке. Научный и официальный стиль узбекского языка почти не развивался.

В связи с этим с середины 1980-х годов началось движение по защите и сохранению родного языка, религии, исторической культуры и национально-духовных ценностей нашего народа. Благодаря этому движению 21 октября 1989 г. был принят Закон о государственном языке Республики Узбекистан и в нем зафиксирован статус узбекского языка как государственного. 21 декабря 1995 г. Олий Мажлис (Верховный Совет) утвердил новую редакцию Закона о государственном языке. Принятие Закона было большим событием в общественной и культурной жизни узбекского народа. С введением его в жизнь узбекский язык начал развиваться как полифункциональный язык, действующий во всех сферах общественной культурной и хозяйственной жизни республики. Сегодня он так же функционирует, как государственный язык в мировом масштабе, на нем составляются международные акты, соглашения, договоры Республики Узбекистан. Издание различной художественной научной, учебной литературы, ведение делопроизводства во всех организациях и научных учреждениях на узбекском языке, разработка и внедрение научно-технической и общественно-политической терминологии – все это привело к развитию и совершенствованию узбекского литературного языка и расширению его общественных функций.

Подобно другим языкам узбекский язык имеет свою внутреннюю структуру. Его внутренняя структура – это сложная целостность, система, состоящая из взаимных отношений нескольких уровневых единиц. Он как система состоит из иерархических взаимоотношений фонетических (фонологических), лексических, морфологических, синтаксических уровней, также из гнездовых и последовательных взаимоотношений каждой уровневой единицы.

Графика. Среднеазиатские народы, в том числе и узбеки, в древности пользовались различными письменностями. Достаточно вспомнить такие алфавиты как арамейский, согдийский, пехлеви, орхоно-енисейский, уйгурский и др. После завоевания арабами Средней Азии местное население долгое время – с VIII в. вплоть до 20-х годов XX в. пользовалось арабским алфавитом. 15 мая 1929 г. Всереспубликанская конференция филологов и писателей Узбекистана приняла решение о переводе узбекского языка на основе арабской графики на латиницу. Латинизированный узбекский алфавит функционировал до 1940 г., после чего он был заменен алфавитом, основанным на кириллице. При этом в новый алфавит были внесены отдельные буквенные знаки, обозначающие специфические звуки узбекского языка (у, к, г, х.) (табл. 1).

После обретения независимости Узбекистана, 2 сентября 1993 г. Олий Мажлис (Верховный Совет) Республики Узбекистан принял закон «О внедрении узбекского алфавита на основе латинской графики». Новый латинизированный алфавит состоял из 33 букв и одного знака (апострофа): Аа- а, ВЬ – б, Сс – ц, Бс1 – д, Ее – э , РГ- ф , С§ – г, НИ – х,, И – и , 3] – ж (дж), Кк – к, Ы – л, Мш – м, №1 – н, Оо – о, Рр – п, – к, Кг – р, 8з – с, Т1 – т, Ш – у, Уу -в, Хх – х, Уу – й, 22 – з, (^9 – ч, – г, I] – ж, Об – у, Вц – нг , – ш, ' – апостроф. После нескольких лет испытания на практике, учитывая мнения и рекомендации специалистов по усовершенствованию данного алфавита, Олий Мажлис Республики Узбекистан в мае 1995 г. внес изменения в закон. Узбекский алфавит на основе латинской графики в новой редакции состоит из 26 букв и Зх буквосочетаний (Мадвалиев, 2005. С. 430) (табл. 2).

Лексика. Лексический состав современного узбекского литературного языка состоит из собственного и заимствованного пластов. Если собственный пласт лексики узбекского языка состоит из общетюркских и собственно узбекских слов, то в заимствованном пласте имеется множество арабских, персидских, таджикских, монгольских, русских слов, а также интернациональная лексика, заимствованная в основном через русский язык. Количественное отношение этих пластов под влиянием объективных общественно-политических изменений в разное время изменялось по-разному. В годы советской власти в лексику узбекского литературного языка вошло множество русских, интернациональных слов и терминов. После придания узбекскому языку статуса государственного, необоснованно заимствованные слова и термины начали заменяться изначально существовавшими в узбекском языке лексическими единицами.

В годы независимости Республики Узбекистан происходили существенные изменения в словарном составе узбекского языка. Появившиеся в узбекском языке в советское время такие слова как отпуск, практика, прописка, профиль, правление, реформа, счет, экономика и другие вышли из употребления (однако в разговорном языке некоторые слова такого типа всё ещё употребляются). Ряд слов и терминов, обозначавших понятия системы управления советской власти, как бюро, колхоз, комсомол, обком, октябрят(а), пионер, райком, совет, совхоз и другие превратились в историзмы. Вместе с тем, расширились функциональная сфера и смысловое содержание ряда слов как вазир, посбон, х,оким, миршаб, домла, х,окимият, вилоят, туман и др. Начали широко употребляться такие неологизмы как брокер, дилер, консалтинг, лизинг, маркетинг, менежер, менежмент, мониторинг, ноу-хау; дисплей, интернет, монитор, принтер, сайт, сканер, файл и т.п., обозначающие новые понятия системы рыночной экономики, науки и техники. Все указанные выше объективные изменения в лексическом составе узбекского языка нашли свое отражение в новом 5-томном «Толковом словаре узбекского языка», изданном в 2006-2008 гг.

В настоящее время узбекский литературный язык, годами обработанный, отшлифованный, всесторонне нормированный представителями данного же языка, сформировавшийся как единый национальный язык, функционирует во всех сферах жизнедеятельности узбекского народа.

ЭТНОПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ НАРОДОВ СРЕДНЕЙ АЗИИ В ДРЕВНИЙ И АНТИЧНЫЙ ПЕРИОДЫ

Этническая история узбекского народа непосредственно связана с территорией, где проживали его ранние предки – Средняя Азия, Семиречье, западные области Восточного Туркестана. Эти территории являлись центром культуры и цивилизации человечества, существовавшей на протяжении многих тысячелетий благодаря двум великим рекам: Амударье (Оке) и Сырдарьи (Яксарт). Здесь проживало множество различных народов, которые отличались друг от друга по языку, письменности, системе государственного устройства, имели свои характерные черты в материальной и духовной культурах (Ртвеладзе, Алимова, 2009. С. 47).

В эпоху бронзы на территории Средней Азии и современного Казахстана образовались два разных культурных региона: культура оседлого населения, занимавшегося поливным земледелием, которая была распространенной в Передней Азии, и культура степных племен. Представители последней, наряду со скотоводством, время от времени занимались и земледелием.

В конце III – начале II тыс. до н.э. на степных просторах широко распространяются медные и бронзовые изделия. Почти одинаковые природные условия, единство земледельческо-скотоводческих хозяйств, тесные этнокультурные связи привели к возникновению на огромной территории культуры «степной бронзы».

В середине II тыс. до н.э. культура степных племен эпохи бронзы распространилась и на южные территории Азиатского континента и вступила в непосредственный контакт с культурой оседлого земледельческого населения. В культуре, открытой экспедицией во главе с С.П. Толстовым в дельте Аму-дарьи (Толстов, 19486), отмечалось наличие в эпоху бронзы одновременно компонентов двух культур – срубной и андроновской. Именно в тот период на территорию Южного Хорезма пришли народы, являвшиеся представителями суюрганской культуры. Их происхождение связывается с южными областями. Здесь необходимо отметить, что в суюрганской культуре прослеживаются и следы тазабагъябской культуры. Благодаря этническим процессам того времени определенная часть степных племен, придя и осев здесь, стала перемешиваться с местным населением.

Образцы культуры степных племен эпохи бронзы были найдены в Зараф-шанской долине в культурных слоях, датируемых II тыс. до н.э. Было установлено, что в составе этой археологической культуры участвовали и элементы культуры, свойственные предгорным территориям Копетдага. Эти данные свидетельствуют о том, что земледельческая культура, возникшая во II тыс. до н.э. на юге, в нижнем течении Амударьи и в Зарафшанском долине, была тесно связана с культурой северный степных племен эпохи бронзы.

К концу II тыс. до н.э. культура тазабагъябских и андроновских племен была широко распространена на территории всего Узбекистана. Материальные памятники, свойственные этим племенам, были обнаружены в Ферганской долине, Ташкентском оазисе, Зарафшанской, Кашкадарьинской и Сурхандарьинской долинах.

Таким образом, археологические и антропологические материалы эпохи свидетельствует, что народы центральной части Средней Азии в том числе территории нынешнего Узбекистана, в эту эпоху сформировались путем синтеза пришлых северных, северо-западных и южных племен на местной этнической основе.

По вопросу о языковой и этнической принадлежности указанных культур исследователями высказывалось множество различных мнений. Но большинство из них сходятся на точке зрения, что во II тыс. до н.э. в Средней Азии проживали арийцы (индо-арийцы), которые включали в себя как охотников и рыболовов, так и племена, занимавшиеся скотоводством и земледелием (Толстов, 1948. С. 48), с характерным производством обливной керамики (культура Анау – см.: Массой, 1981). Как полагает С.П. Толстов, появление в середине II тыс. до н.э. в Хорезме носителей тазабагябской культуры непосредственно связано с приходом сюда индоевропейских, индоарийских племен. Одни учёные считают, что эти племена пришли из южнорусских степей другие предполагают, что индоарийцы сформировались в самой Сре Азии САнтонова; и др. 1973. С. 27; Аскаров, 2005. С. 81-97).

С появлением орудий труда из железа (в первой четверти I тыс. до в Средней Азии начинает свое развитие земледелие, основанное на и< ственном орошении.

По мере развития оседлого земледелия начала увеличиваться чис ность населения, постоянно проживавшего на одном и том же месте. С возникать мощные цитадели и оборонительные сооружения. В крупны: селенных пунктах и городах развивались ремесло (гончарное и кузне1 ткачество и др.) и торговля. С усилением процесса взаимообмена продук различных производственных направлений (земледелия, кустарного пром: и животноводства) отдельные патриархальные семейства стали обогаща образовалась социальная дифференциация. В первой половине I тыс. дс стали возникать ранние государства, которые появились в результате зк тельного развития экономики и усложнения политических структур (Ист государственности…, 2009. С. 61, 62). За последние 15 лет был опублик ряд работ, в которых на основе археологических исследований памяти эпохи бронзы и раннего железа в долине Сурхандарьи, Кашкадарьи, За шана и Ферганы рассмотрены различные вопросы, связанные с исто] становления и развития городов, а также государственности на террит< Узбекистана (.Аскаров, Ширинов, 1993; Сулейманов, 2000; Шайдуллаев, 2 Исамиддинов, 2003; Ртвеладзе, 2005; Анарбаев, Максудов, 2007; Истори сударственности…, 2009). В частности, было установлено, что эти проц< протекали здесь в условиях, при которых общество не имело развитой с альной дифференциации (История государственности…, 2009. С. 61).

В I тыс. до н.э. на севере и северо-востоке Средней Азии, а также на ритории современного Казахстана проживали кочевые скотоводческие мена. Главную роль в их жизни играло животноводство, продукция кото (мясо, шерсть, кожа и др.) вывозилась на базары в соседние оседлые пуь и обменивалась на продукты земледелия. Власть в этих племенах была с ничена совещательным собранием. Члены его состояли из предводит» племен и аристократов, которые наживали богатства в военных столкн ниях с соседними племенными объединениями, а также в набегах на осе, население оазисов.

По мере развития искусственного орошения в I тыс. до н.э. в централ! части Средней Азии образовалось множество государств-оазисов, коте складывались вокруг крупных городских и торговых центров. Эти неб шие государства-оазисы со временем объединялись в крупные политиче< образования — царства, наиболее известными из которых были Бакт Маргиана, Согд и «Большой Хорезм». Здесь складывались народы, извест под именами хорезмийцев, согдийцев, бактрийцев, ферганцев и др. (О ки по истории государственности…, 2001. С. 8). Основная часть населен этих государствах Средней Азии занималась земледелием, немалое мес их хозяйстве отводилось также кустарному промыслу и животноводству, кусственное орошение было более развито в Хорезме, в дельтовой части Амударья и Сырдарья, Зарафшанской и Ферганской долинах, а также в 1 кентском оазисе (Толстое, 1948. С. 91-140; Толстое, 1962. С. 71-88, 89

Гулямов, 1957. С. 76-100; Андрианов, 1969; Мухамаджанов, 1976. С. 72-75; Анарбаев, 2006. С. 9-16).

Для периода перехода от эпохи бронзы к эпохе раннего железа отмечается миграция отдельных групп населении с территории Северной Бактрии на неосвоенные земли в район среднего течения Амударьи и последующее их продвижение на территорию Нижней Амударьи (Сагдуллаев, 1989. С. 37). Новейшие археологические изыскания позволили отнести эти события к концу VII – первой половине VI в. до н.э. (.Белелов, 1999. С. 90). С приходом этих племен связано появление и распространение гончарного круга, традиций глинобитного и сырцового домостроительства, дальнейшее развитие орошаемого земледелия, зародившегося здесь еще в эпоху бронзы (Ягодин, 2009. С. 116.).

В степных просторах и в горных районах Средней Азии по-прежнему доминировали кочевые племена. Самые ранние упоминания о них имеются в древнейшей части «Авесты». В последнем говорится, например, о кочевниках «туры», которых В.И. Абаев отождествлял со среднеазиатскими сакскими племенами (Абаев, 1956). Более достоверные сведения о местных народах содержатся в древних ирано-персоязычных источниках, относящихся к IV в до н.э., а также в произведениях античных историков и географов в частности, у Геродота (V в. до н.э.) и Эрофа (конец V в. – первая четверть IV в. до н.э.), а также у других авторов.

В древних ирано-персоязычных источниках встречаются этнические наименования «сак» или «скиф» (Дандамаев, 1963. С. 262-269; 1985. С. 98-103; Литвинский, 1972. С. 156-158), под которыми подразумевались племена, проживавшие в бескрайних степях Средней Азии. Саки в основном состояли из четырех племенных объединений. Наименование трех их частей – хаумаварка, тигра-хауда и тиай-та-ра-дарайа – выявлены на могильных надписях в горном ущелье Накширустам близ Персеполя (История Узбекистана…. 1990. С. 31-40; Оранский, 1960. С. 123), четвертое под названием саки за Согдом (саки, живущие за Согдом) зафиксировано в одной из персопольских надписях Дария I (Оранский, 1960. С. 123), а также в надписи серебряной пластинки, найденной в Хамадане {.Артамонов, 1973. С. 7).

Упомянутые выше племена были известны древним греческим историкам и географам, именовавших их скифами, саками и массагетами. Это были обобщенные наименованиями ряда народов, проживавших на широких просторах Азиатского континента, начиная от Каспийского моря до Северного Китая, от границ Индии до южной Сибири. К ним относились и кочевые скотоводческие племена, и оседлое население, проживавшее в Хорезме, районах, прилегавших к Аральскому морю, нижнему течению Сырдарьи, а также племена, обосновавшиеся на озерах и заболоченных местностях, занимавшиеся охотой и рыболовством.

Одним из крупных племенных объединений на территории Средней Азии были саки хаумаварка, которые в основном проживали в северо-восточной ее части – в долине Мургаб, в верхнем течении Амударьи в Алайской и Ферганской долинах, а также в Восточном Туркестане. И.В. Пьянков поясняет, что скифы аморогия являлись скифами, проживавшими в Алайской долине {Пьянков, 1968. С. 14). Это свое второе наименование (аморогия) скифы, возможно, получили от имени скифского предводителя Аморга, которого Ахе-менидский царь Кир в 555-539 гг. до н.э. захватил в плен, но потом отпустил (Дандамаев, 1963. С. 106-116). Существует также мнение, что саки аморги получили свое наименование от названия долины Мургаб (Маргиана), где они издревле проживали.

Еще одно из крупных племен – саки тиграхауды. Второе наименование этого племенного объединения было связано с их головным убором – заостренным к вершине колпаком. В Бехистунском наскальном изображении предводитель саков, взятый в плен Дарием I, представлен в высоком остром колпаке (Артомонов, 1973. С. 9). В произведениях Геродота также упоминается об этом колпаке: он, в частности, отмечает, что саки-скифы надевали на голову высокий острый колпак (Геродот, 1964. С. 155). Несомненно, что в данном случае Геродот имел в виду саков тиграхауда.

Историки античного периода саков тиграхауда относят к массагетам. Эта племенная общность в VI-IV вв. до н.э. кочевала на весьма обширной площади Средней Азии: от нижнего течения Амударьи, а также среднего и нижнего течений Сырдарьи до севера Аральского моря. Первоначально основная часть сако-массагетов располагалась на юго-востоке Аральского моря, а также между Оксом (Амударьей) и Яксартом (Сырдарьей). В IV-III вв. до н.э. их территории значительно расширились, и они кочевали на огромных просторах от юго-востока Каспийского моря до центрального региона современного территории Казахстана. Страбон (I в. до н.э.), используя произведения историков-предшественников, писал, что большинство саков, начиная с Каспийского моря, именуются дайлами, а проживающие к востоку от них племена именуют массагетами и саками, остальные же имеют общее наименование скифы (История Узбекистана…, 1984. С. 133). В этом своём сообщении наряду с обширностью территорий саков-массагетов он освещает и их общественную жизнь, отмечая, что сако-массагеты представляли в тот период крупное племенное объединение, в состав которого входил ряд племенных союзов, в частности дахи, дербеки, сакарауки, апасаиаки, ассийи (яги) ассианы и др.

Саки, проживавшие за морем, т.е. на другой его стороне (Литвинский, 1972. С. 158-165; Дандамаев, 1985. С. 101-161), также считались крупным древним племенным объединением. Хотя вопрос о территориях их проживания до сих пор вызывает дискуссии, однако многие исследователи относят их к европейским скифам (Смирнов, 1975).

Очевидно, эти саки родственны племенам массагетов, проживавшим на севере Каспийского моря, а также в предгорьях Урала. Как отмечается в персоязычных источниках, саки «на той стороне Согды» считались крупным сакским племенем на Азиатском континенте. О них, в частности, содержатся упоминания в произведениях историков и географов античного периода (Григорьев, 1871; История Узбекистана…, 1984. С. 56, 162, 164, 173, 204). О территориях саков «на той стороне Согды», ученые высказывали множество мнений и суждений. Некоторые из авторов приравнивают саков к яксартам, живших в северной части от Сырдарьи. Историки и географы античного времени именуют этих саков скифами. Наряду с этим они же сообщают, что их также называли иранскими саками (шаками). Так, Плиней Старший (в 23-97 гг. н.э.) писал, что персы их (скифов) именуют саками по наименованию племен, проживающих рядом с ними. В сведениях, приводимых Птолемеем, саки, место обитания которых находится в среднем течении близ Сырдарьи,

именуются Катта Яксарт (Большой Яксарт) или Кандар. Последнее, очевидно, означает племя кангцев.

В междуречье (между Амударьей и Сырдарьей) проживала значительная часть сакских племен, которые, вероятно, по антропологическому строению, языку и культуре были близки к скифам, обитавшим в Восточной Европе, Сибири и казахстанских степях. Поскольку в культуре ряда сакских племен было много общего, то это нашло свое отражение в древних источниках. К примеру, в наскальных рисунках Бехистуна изображены одеяния и оружие согдийцев, бактрийцев и хорезмийцев, которые больше похожи на сакские. Языки древних согдийцев и хорезмийцев также были весьма схожи между собой. В хозяйственном отношении эти этнические общности отличались между собой: одни занимались земледелием, другие – кочевым скотоводством, третьи – охотой, рыболовством и т.д. В целом, тем не менее, сакские (сако-массагетские) племена и оседлое земледельческое население VI-IV вв. до н.э. являлись двумя основными субстратами для последующего этнического развития народов Средней Азии.

Образование державы Селевкидов (312-250 гг. до н.э.) и греко-бактрийского государства (250-140 гг. до н.э.) оказали большое влияние на экономическую и культурную жизнь народов Средней Азии. Однако греко-македонцы не могли внести существенных изменений в этнический состав местного населения. В те периоды в Среднеазиатском междуречье появились лишь отдельные греческие поселения, состоявшие из военных отрядов, ремесленников, торговцев, врачей, музыкантов и др. Прожив длительный период среди коренного населения, они постепенно слились с последним, забыв, таким образом, свой язык и этническую принадлежность. В то же время разрушительные походы Александра Македонского (329-327 гг.), господство Селевкидов и греко-бактрийских правителей, система их эксплуатации не могли не сплотить местное население на борьбу с завоевателями. Отдельные группы саков в союзе с согдийцами вели активную борьбу с интервентами. В этой борьбе особенно проявили себя саки, живущие к северу от Средней части Сырдарьи. Ведя упорную войну с греко-македонцами, присырдарьинские саки сумели отстоять границы своих владений по линии р. Сырдарьи, за которыми завоеватели уже не могли укрепить свою власть.

Саки средней Сырдарьи были объединены в племенной союз во главе с вождем. По своему общественному развитию они вплоть до IV в. до н.э. включительно находились на стадии военной демократии. Однако для защиты своих территорий от внешних врагов присырдарьинские саки в начале III в. до н.э. образовали государство под названием Канг (Кангюй в китайских хрониках). Судя по имеющимся сведениям, Канг располагался между Даванью (Фергана) на юго-востоке или юге, Усунями (племена Семиречья) на северо-востоке, Большими юэчжи на западе и Дахя (Бактрия) на югозападе (Бичурин, 1950. С. 149). В противовес Давани, жители которой вели оседлую жизнь, занимались земледелием и имели города, Канг в источниках представлен кочевым владением. Образ жизни его населения был одинаков с юэчжийцами и народом Яньцай, соседствовавшим с ним на северо-западе.

II-I вв. до н.э. – I-II вв. н.э. были периодом наиболее мощного расцвета государства Канг. В этот промежуток времени помимо основных земель (территория в среднем течении Сырдарьи) ему принадлежали ряд других областей. В древних китайских летописях упоминаются пять областей, находившихся в подчинении у кангцев: это Сусйе (Кеш-Шахрисабз), Фуму (в Зарафшанской долине, ныне Каттакурганский район Самарканская область), Юни (Ташкентская область), Ги (Бухарский оазис) и Юзгян (город Ургенч и область). В источниках отмечается, что в состав государства Канг входили также области Кан, Ми, Уоа, Унагэ и Мукаби (Бичурин, 1950. Т. II. С. 184; Кюнер, 1961; Бартолъд, 1963. Т. I. С. 177; Толстое, 1948 б. С. 20). Значительная часть этих областей располагалась в Согде. Во И-1 вв. до н.э. земли Янцай и Янь на северо-востоке Аральского моря также были подчинены кангцам. Таким образом, государство Канг в тот период превратилось в Средней Азии в крупную империю.

Государство Канг было для своего времени наиболее крупным и мощным среди остальных. В его приграничных зонах шел активный процесс смешения местного оседлого населения (саков), говорившего на древнем персо-иранском языке, с тюркоязычными племенами, проживавшими в Центральной Азии, Южной Сибири, а также в северных районах Семиречья. Аналогичный процесс позже отмечался в Ферганской и Зарафшанской долинах. Во II в. до н.э. – I—IV вв. н.э. соседями кангцев на севере, северо-востоке и на юге были юэчжи-тохарцы, аки, асианы, хунны, а на западе – сако-массагеты и другие племена. Безусловно, они не были народами, говорившими на едином языке: одни из них были тюркоговорящими (в частности хунны, усуни), другие же являлись народами, говорившими на древних ирано-персидском, хорезмийском и согдийском языках, входивших в состав индоевропейских языков. Эти народы, проживая рядом друг с другом на протяжении многих веков, находились между собой в тесном экономическом и культурном контакте. В ходе этнического, экономического и культурного сближения на основе местного оседлого населения возник новый тюркоязычный народ – канглилар (кангцы).

Как явствует из китайских источников, в 70-60 годы II в. до н.э. племена, проживавшие в Центральной Азии и Южной Сибири, стали приходить в движение. В середине II в. до н.э. хунны нанесли значительное поражение племенам юэчжи на северо-западе Китая. После чего значительная их часть, преследуемая хуннами, в 40-30-х годах до н.э. двинулась на юг и разместилась на территории Бактрии. Народ юэчжи (ассы) исследователи соотносят с тохарцами, о которых упоминается в произведениях античных авторов (Умняков, 1940. С. 181-193; Бернштам, 1947. С. 41-47; Рерих, 1963. С. 118-123)

После этого земли между двумя реками (Амударьей и Сырдарьей) в политическом аспекте были поделены между юэчжи (тохарцами) и кангцами.

Помимо территории Бактрии, что на левой стороне Амударьи, тохар цы (юэчжи) сумели завоевать южные регионы на территории современногс Узбекистана и Таджикистана, располагавшиеся на правой стороне этой реки Во II в. до н.э. эти области стали именоваться Тохаристаном (Бичурин, 1950 Т. II. С. 152). На этих землях (в Тохаристане) до прихода тохарцев в основ ном проживало оседлое население. Китайский путешественник Чжан Цяш Даха в середине II в. до н.э. отмечал, что население (Тохаристана) преимуще ственно ведет оседлый образ жизни, у них имеются дома и города, а их тра диции и обычаи весьма схожи с даванскими (ферганскими), местный наро, представляет собой искусных торговцев. Далее он отмечает, что численност населения составляет около одного миллиона человек (Бичурин, 1950. Т. I) с. 152). Для того времени это была весьма внушительная цифра, что свидетельствует о многочисленности населения Тохаристана.

После завоевания этих областей тохарцы до определенного момента занимались ведением своего традиционного хозяйства – животноводством. Однако со временем под воздействием земледельческого населения они постепенно стали оседать, смешиваться с местным населением и растворяться в нем. Аналогичные процессы отмечались также среди ассийцев, кангцев и других народов, пришедших и расселившихся в Среднеазиатском междуречье.

В середине II в. до н.э. хунны, двинувшиеся из Центральной Азии на запад напали на племена усуней, проживавшие ранее в верхнем течении Хуанхэ и предгорьях Тянь-Шаня (Бичурин, 1950. Т. II. С. 150), последние вынуждены были мигрировать и овладели большой частью Семиречья. По мнению некоторых исследователей, хунны были конгломератом тюркоязычным народов (Аристов, 1896. С. 291-300; Маrqаrt, 1914. 8. 64; Зуев, 1957). Вполне вероятно, что в составе хуннов находились также некоторые монголоязычные племена.

Во II-I в. до н.э. постепенные изменения происходят и в языке присырда-ринских народов. До этого они говорили в основном на восточно-иранском языке (согдийском). Начиная середины II в. до н.э. (возможно и раньше) в кангарскую среду входят некоторые группы тюркоязычных племен, мигрировавшие сюда из северных районов. Таким образом, с середины II-I вв. до н.э. на Средней Сырдарье жили представители двух языковых групп – восточно-иранский (согдийский) и тюркский. Во второй половине I в. до н.э. – начале I в. н.э. тюркоязычные группы народов на Средней Сырдарьи становятся преобладающими как за счет миграции тюркских племен, так за счет тюркозации местного ираноязычного населения.

На основе изложенного выше можно заключить, что из значительной части населения, проживавшего в I-II в. н.э. по берегам Сырдарьи, сформировался новый народ под наименованием канг. Он возник на основе смешения ираноязычных народов (говоривших на согдийском и хорезмийском языках) с тюркоязычными группами, осевшими на берегах Сырдарьи. О слиянии этих двух господствовавших культур (оседлого населения, занимавшегося земледелием, и кочевых скотоводческих племен) свидетельствуют археологические материалы (Литвинский, 1972; Исамиддинов, 2005; Аскаров, 2007). Новое этническое общество (общее самосознание кангар, кангли, канглилар) считается преемником (наряду с согдийцами) материальной и духовной культуры, оставленной им предками на протяжении многих веков в центральных территориях Средней Азии. Вот почему между культурой кангцев и согдийцев не было даже внешних различий. Очевидно именно в тот период у этих народов (кангцев и согдийцев), проживавших в долинах Средней Азии, полностью сформировался единый антропологический памиро-ферганский тип.

Занятия населения центральных регионов Средней Азии были разнообразны. Основная его часть во II—I вв. до н.э. – I-II вв. н.э. занималась земледелием, ремеслом и торговлей. Путешественник Чжан Цянь, посетивший в середине I в. до н.э. Фергану (по-китайски Давань), отмечая здесь высокое развитие земледелия, писал, что «даванцы ведут оседлый образ жизни и, занимаясь земледелием, сеют шалу и пшеницу. У них много виноградного му-салласа, много и скакунов-аргамаков. Имеются города и села. В Даване насчитываются 70 больших и малых городов, а население достигает нескольких тысяч человек» (Бичурин, 1950. Т. II. С. 149). Сообщения Чжан Цяня о Дава-не дополняются данными другого источника, относящегося к 206 г. до н.э. -250 г. н.э. Из него видно, что народонаселение региона составляло 60 тыс. семейств, 300 тыс. душ, что «даванские владения везде делают виноградное вино. Богатые дома запасают его в больших количествах, и оно несколько десятков лет и не портится» (Бичурин, 1950. Т. II. С. 186,187).

О высоком уровне земледельческой культуры и населенности Тохаристана говорилось уже выше. Густонаселенными для того периода являлись и Согд, и Хорезмийский оазис. В этих областях также было много городов и населенных пунктов. Большое значение наряду с земледелием здесь, видимо, играла торговля. Чжан Цянь писал, что по реке Амударье (кит. Гуй-шуй) живут торговцы и купцы, «которые сухим путем и водою развозят свои товары по соседним владениям даже за несколько тысяч ли» (Бичурин, 1950. Т. II. С. 151). Окраины среднеазиатских оазисов также не пустовали. Здесь по-прежнему продолжали располагаться кочевья скотоводческих племён.

Определенная часть населения, проживавшая в Ташкентском оазисе, занималась земледелием. Судя по сообщениям, заключенным в китайских летописях, местные земледельцы сеяли ячмень, пшеницу, нут, шалу и другие зерновые культуры, здесь же имелись сады и виноградники, а молочные продукты были в большом количестве (Кюнер, 1961. С. 97-175; Бичурин, 1950. Т.2. С. 173-183.). В хозяйстве населения, проживавшего в Ташкентском оазисе и среднем течении Сырдарьи, помимо земледелия большое развитие получило и животноводство.

В I в. н.э. на юге государства Канг было образовано Кушанское царство. В I – начале III в. н.э., наряду с такими гигантами как Римская империя, Парфянское царство и государство Хань, оно властвовало над обширной территорией мира, занимая важнейшее положение между цивилизациями Запада и Дальнего Востока (История государственности…, 2009. С. 217). Кушанское государство являлось для того времени одной из наиболее крупных империй, в составе которой находились юэчжи-тохарцы, ассии, отдельные группы кангцев, а также, возможно, некоторые этнические группы хуннов.

На протяжении последующих веков (II-IV вв. н.э.) в центральные регионы Средней Азии продолжали прибывать и обосновываться отдельные народы и племена из Южной Сибири, Семиречья и Восточного Туркестана. В их числе были хионы (хиониты), кидариты, эфталиты (абдалы) и другие группы, происхождение которых до сих пор не установлено. Одни учёные соотносят хионитов с эфталитами или кидаритами, а в других случаях наоборот – эфталитов именуют хионитами.

Что касается кидаритов, то мы не располагаем о них какими-либо определенными сведениями. На основе китайских летописей можно сказать, что их этническая история возможно связана с малыми юэчжи. Кидариты во время Упадка Кушанского государства в 420 г. взяли власть в свои руки и до 468 г. правили в Среднеазиатском междуречье и Тохаристане. Затем их владение стало называться Кидаро (Кидарит) по имени предводителя малых юэчжи Цидало (Кидаро), соплеменники последнего стали именоваться кидаритами. Как бы там ни было, происхождение кидаритов непосредственно было связано с малыми юэчжи.

Во второй половине V в. н.э. (точнее в 468 г.) одним из племен, захвативших власть в Тохаристане, были эфталиты, которые в китайских источниках именуются Йеда (иеда, еда) (Бичурин, 1950. Т. I. С. 203, 217-219; Бичурин, 1950. Т. II. С. 251, 268, 270, 322). До прихода в Среднеазиатское междуречье эфталиты проживали на юге от Алтайских гор, на западе от Хотана (Бичурин, 1950. Т. II. С. 288) и в горных районах Бадахшана, возможно и в некоторых районах Ферганы (Гумилев, 1959; Гумилев, 19676; Гафуров, 1972. С. 198-210; Литвинский, 1976. С. 56). В истории «Бэйши», где говорится об эфталитах, отмечается, что численность народа йеда (эфталитов) достигает 100 тыс. человек. Городов у них нет, они проживают в юртах. Летом прохладно, зимой же они выбирают теплые места. Отдельные их обычаи и традиции схожи с тюркскими, однако их язык в корне отличается от языков жуан-жуанов, гао~ гуйев (уйгуров) и тюркских языков (Бичурин, 1950. Т. II. С. 268).

Происхождение эфталитов также до сих пор не установлено. Если одни исследователи считают их тюркоязычным народом (Бернштам, 1951. С. 200), то другие относят эфталитов к ираноязычным (Chirshman, 1948. Р. 115-220; Enoki, 1959. Р. 23,34-40). Их также именуют западными хуннами, хионитами, кидаритами и даже кушанами (Пигулевская, 1941. С. 47). Множество противоречивых сведений об эфталитах (йеда, идан) содержится и в китайских хрониках: если в одном месте говорится, что йеда происходят от больших юэчжи, то в другом - что они являются ответвлением племен гаогуй (уйгур) (Бичурин, 1950. Т. П. С. 322). Что касается термина «эфталиты», то исследователи не могли прийти по этому вопросу к единому мнению. Есть предположение, что термин связан с одним из их предводителей (Тревер, 1950. С. 126, 127; Пугилевская, 1941. С. 47,48).

На основе анализа исторических данных можно тем не менее сделать заключение, что этническая история эфталитов была связана с тюркоязыч-ными народами. Для подтверждения приведем еще один пример. В хронике сирийца Захария Раттона (VI в.) среди 13 гуннских племен, проживавших на Северном Кавказе, встречаются термины абдал и эфталит (Пигулевская, 1941. С. 145; Федоров, 1978. С. 55). Несомненно, что абдал и эфталит являются наименованиями одного народа. Эфталиты прежде проживали в северных регионах Аральского и Каспийского морей, а впоследствии они обосновались на Северном Кавказе. Оставшись здесь и перемешавшись с местным населением, эфталиты и хиониты впоследствии вошли в состав государства Лазар. Эфталиты, оставшиеся на своих древних землях (Восточный Туркестан, северо-восток Тянь-Шаня), пришли и обосновались на территории Среднеазиатского междуречье. Еще один довод: термин «абдал» (эфталит) встречается в этническом составе большинства тюркских народов в XIX - начале XX в. (у узбеков, казахов, туркменов, башкиров и др.). Очевидно также, что племена хионитов и эфталитов были близки и родственны друг другу и поэтому в исторических источниках их смешивают и путают.

Когда именно эфталиты пришли и обосновались в Среднеазиатском междуречье - неизвестно. В китайских летописях упоминается, что они (йеда, еда) находились в Тохаристане в конце IV- середине V в. (Бичурин, 1950. Т. И. С. 217). Однако это должно было случиться раньше, ибо в источниках V-VI вв., в частности в сообщении Прокопия Кессарского отмечается, что эфталиты были оседлым населением, проживавшим в городах и кишлаках. Безусловно, что большая часть эфталитов в тот период была оседлой, однако их военные отряды, видимо, являлись кочевыми или полукочевыми. В арабских источниках эфталиты упоминаются под наименованием хайтал. В сообщениях Масуди, Мукаддаси и Якута и отмечается, что значительная часть населения Мавераннахра являлась хайталами (эфталитами).

В V в. и до середины VI в. политическая жизнь Среднеазиатского междуречья находилась в руках эфталитов, которые сумели завоевать Согд, Чач, Фергану и Восточный Туркестан. Воюя с иранскими Сасанидами, в конце V в. эфталиты установили свою власть и в Хорасане. В результате в Средней Азии возникло крупное государство - империя эфталитов, власть которой, однако, была не прочной.

В середине VI в. на Алтае (Южная Сибирь и Северная Монголия) сложилось кочевническое государство, которое сыграло важную роль в истории Средней Азии, - Тюркский каганат (551-745). Первое упоминание названия «тюрк» относится к 542 г. В письменных источниках оно именуется по-разному: в китайских - «туцзюе», в ираноязычных - «турк», само название народа, судя по сохранившимся надписям, было «тюрк». Термин «тюрк» («сильный, крепкий») первоначально имел не этническое, а социальное значение. Впоследствии тюрками стали именовать более обширный союз племен, а также подчинившиеся им народы.

В 555 г. тюрки нанесли эфталитам сокрушительный удар и, овладев Среднеазиатским междуречьем, вышли к берегам Амударьи. Завоевание региона тюрками происходило при дипломатической поддержке Сасанидского Ирана, вынужденного выплачивать огромную дань эфталитам после поражения, нанесенного войскам Пероза в конце V в. Имея в виду эти события, Феофилакт Симокатта писал о том, что предводители племени абдалы (т.е. эфталиты) потерпели поражение и этот каган (тюркский каган) установил над ними свою власть (Феофилакт Симокатта, 1957. С. 7,8).

Некоторая часть эфталитов, потерпевшая поражение, захватила ряд областей Афганистана, а также северо-западные территории Индии. Отдельные их группы, оставшиеся в Среднеазиатском междуречье (в основном кочевые скотоводы), отступили и обосновались в степях Кызылкума и по берегам Сырда-рьи. Они осели, смешались, а затем растворились среди коренного населения.

Численность тюркоязычного населения, проживавшего в центральных областях Средней Азии, продолжала возрастать и увеличиваться. В период Тюркского каганата (VI-VIII вв.) стали появляться некоторые территории, где проживали преимущественно тюрки: это нижнее течение Зарафшана, Ташкентский оазис, Кашкадарьинский, Хорезмский и Сурхан-Шерабадский оазисы и др. В общественной жизни местного населения происходили изменения - перейдя рубеж раннесредневековой эпохи, их материальная и духовная культура получила большее развитие, стали образовываться новые этнические и политические общности.

ЭТНИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ В ПЕРИОД СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

Этническая история тюркских народов, в частности узбекского, непосредственно связана с раннесредневековой и средневековой историей Средней Азии. На этих просторах появился ряд политических образований: Тюркский и Тюргешский каганаты (VI-VIII вв.), правление Арабского халифата (середина VII-IX вв.), государства Карлуков (IX-XIII вв.), Саманидов (DC-X вв.) и

др. Политические изменения внесли определенные коррективы в этнический состав, экономическую и культурную жизнь народов, проживавших в центральных областях Средней Азии.

Важную роль в этнической истории региона имел период образования и господства Тюркского каганата (VI-VII вв.). Во второй половине VI в. под ударами тюрков, пришедших с Востока, распалось государство эфталитов и образовался Тюркский каганат. Значительное число тюркских племен постепенно покорили одну за другой территории Средней Азии.

Большинство среди тюркских племен, пришедших и обосновавшихся именно в Ферганской долине, составляли карлуки, которые в то время уже проживали в северных и западных областях Восточного Туркестана (Тур-фане, Куче, Кашгаре, Яркенте и Хотане) (Бичурин, 1950. Т. I. С. 294-347). После того, как карлуки обосновались в Восточном Туркестане и верхнем течении реки Нарын (в середине VIII в.), они захватили восточные районы Ферганской долины, а также территории, прилегавшие к рекам Карадарья и Нарын. Отдельные их группы закрепились в центральной части Ферганы. В VI-Vin вв. группы карлуков проживали также в горных и предгорных районах Ташкентского оазиса (Бичурин, 1950. Т. I. С. 329).

В конце VI - начале Vn в. Тохаристан оказался в подчинении тюркских каганов (Chavannes, 1903. С. 24). В тот период сюда переселились некоторые тюркоязычные племена из Восточного Туркестана и Семиречья. Среди различных этнических групп значительную часть составляли племена карлуков и халач (их частц). В Тохаристане стали править племена карлуков-ябгу. Как сообщает китайский путешественник Сюань Цзань (629-630), на территории Тохаристана имелись 27 областей, которые управлялись тюрками. Одна из этих областей именовалась Хи (Балх), здесь располагалась ставка тюркского кагана. Правители, стоявшие во главе большинства 27 областей, о которых упоминает Сюань Цзань, являлись тюркскими карлуками. В свою очередь ябгу, видимо, находились в подчиненном или полуподчиненном по отношению к тюркским каганам положении (Боровков, 1958. С. 345). Сюань Цзань упоминает ещё наименования областей Шуман (Центральная и восточная части Гисарской долины) и Ахарун, где правителями являлись тюрки. В сообщениях «Тан-шу» и китайского путешественника Хой Чао также говорится, что правителями Кумеда, Вахана и Хутталана (области Тохаристана) являлись тюрки (Бернштам, 1952. С. 167-195). Как следует из данных Хой Чао, тюрки завоевали Гандхара (очевидно это Пешавар), Гибин (Кашмир) и Каписа (северо-восточная часть Афганистана).

В период правления Тюркского каганата численность тюркоязычного населения, проживавшего в Зарафшанской долине и Кашкадарьинском оазисе, значительно возросла. Большая его часть пришла из Семиречья и с берегов Сырдарьи. Области в Зарафшанской долине управлялись местными правителями, которые, сохранив некоторую независимость, образовали в среднем Зарафшане крупное политическое объединение. Его правители подчинялись Тюркскому каганату и его законам до прихода арабов (Бичурин, 1950. Т. II. С. 271).

С целью утвердить свои позиции в Согде, который сумел сохранить относительную самостоятельность, тюрки выдавали замуж своих дочерей за местных правителей. К примеру, западно-тюркский каган Тарду (конец VI - начало VII в.) выдал свою дочь за владетеля Кана (Бичурин, 1950. Т. И.

С. 271). Такая традиция сохранялась до определенного времени и при арабах (VII-VIII вв.). И в других областях Среднеазиатского междуречья правители завязывали родственные отношения с тюркскими каганами путем выдачи дочерей замуж, благодаря чему между ними сохранялись дружеские отношения. Именно в тот период среди согдийской аристократии начали появляться тюркские имена и звания. К примеру, ишхид (правитель) Самарканда был удостоен звания тархун, которое непосредственно связано с тюркским званием «тархон» (Якубовский, 1941. С. 7).

В Хорезмском оазисе в период Тюркского каганата также проживали тюр-коязычные племена или их отдельные части. Так, большая группа печенегов обосновалась вокруг Сарыкамыша и в нижнем течении Амуцарьи. Группы печенегов и кангцев обосновались в нижнем течении Сырдарьи, а также вокруг Аральского моря.

Таким образом, во времена Тюркских каганов в центральных регионах Средней Азии (в Ташкентском оазисе, Междуречье, в ряде областей на территории современного Афганистана, Хорасана, Хорезма) проживала значительная часть тюркоязычного населения. Они в основном составляли три группы: а) население кишлаков и городов, издревле занимавшееся оседлым земледелием, ремесленничеством и торговлей; б) полуоседлые группы, в основном проживавшие на границах оазисов, в степных зонах и предгорных районах, одновременно занимавшиеся традиционными скотоводством и земледелием; в) кочевые скотоводческие племена, в основном проживавшие в степных зонах и занимавшиеся скотоводством.

Трехвековое присутствие тюрков каганата, тесные разносторонние контакты с местным оседлым населением привели к изменению образа жизни пришлых тюркских групп, к их оседанию и ассимиляции. В Тюркском каганате шел процесс увеличения не только тюркского, но и тюркизированного ираноязычного населения. В этом важную роль играло то, что с приходом столь значительного числа тюрков и их длительного присутствия в регионе наряду с восточноиранскими языками среди населения стали распространяться и диалекты тюркской группы языков (Бушков, Толстова, 2001. С. 155).

В VII—VIII вв. в среднеазиатский регион вторглись войска Арабского халифата. В это время в Среднеазиатском междуречье и сопредельных регионах насчитывалось около 15 малых государств, наиболее крупными среди которых являлись Фергана, Чач (долина Чирчика), Илак (Ахангаранская долина), Уструшана (нынешние районы Ходжента, Замина и Джизака), Самарканд; Дабусия (территории между Бухарой и Самаркандом), Бухара, Вардана (нынешний Шафирканский район), Термез, Чаганиан (среднее течение Сур-хандарьи), Кеш (Шахрисябзский район), Насаф (Каршинский район), Хорезм и др. (История Узбекской ССР. 1967. I. С. 158, 159). Они были заняты междоусобными войнами и внутренними распрями и потому были бессильны защитить свои земли от нашествия арабов. Военные походы Арабского халифата в Среднеазиатское междуречье (VIII в.), в целом длились на протяжении 30 лет. Хотя население этого региона, защищая города и крепости, несло огромные людские потери, однако оно не мопто противостоять закаленным в боях и опытным в воинском искусстве силам арабов.

Арабское нашествие не оказало заметного влияния на этнические процессы в регионе. Однако ислам как единая религия способствовал консолидации народов Средней Азии. Относительная самостоятельность, предоставленная впоследствии халифатом, и система наместничества способствовала возникновению здесь новых политических объединений.

В этнической жизни предков узбекского народа VIII—IX вв. немаловажную роль, как уже говорилось выше, играли карлуки и родственные им племена (халаджи, чигили и др.) (Шаниязов, 1964. С. 12-14). Карлуки, одержав победу над тюргешами в 766 г., овладели землями «десяти родов», т.е. землями, принадлежащими ранее Западнотюркскому каганату (Бичурин, 1950. Т. II. С. 319). Столицей карлукских владений стал г. Суяб. Таким образом, карлуки оказались обладателями обширных территорий от района оз. Балхаш и Джун-гарского Алатау до Сырдарьи. Часть их проникла и за Сырдарью. Довольно компактная группа карлуков жила в западных районах Восточного Туркестана и Ферганской долине. В 30-40-е годы VIII в. владетелем Ферганы был Арслан тархан-чур (кит. Асилань дагань-чжу) из карлукского племени чигил. При нем карлуки владели почти всей территорией Ферганской долины.

После своей победы над тургешами (766 г.) карлуки целиком овладели Семиречьем. Начиная с этой даты, карлукские ябгу (правители) стали властвовать на весьма большой территории от Джунгарского Алатау до Сырдарьи. Отдельные группы карлуков, перебравшись через Сырдарью, обосновались также в Зарафшанской долине.

В середине 60-х годов VIII в. должностные обязанности ябгу значительно расширились: если раньше он являлся руководителем лишь одного племени, то теперь ябгу должен был управлять рядом племен на новых территориях, а также оседлым населением. Арабо-персидские авторы именовали территории, которые завоевали карлуки, государством, а ябгу - его руководителем (властителем). На самом деле у карлуков государства как такового не было вплоть до середины IX в. (даже после покорения ими территорий Семиречья). Наряду с этим у них уже возникли крупные племенные общности. Если раньше у них преобладали роды или аймаки (к примеру чигили, халачи, лаба-ны и др.), то теперь появились крупные племенные объединения. В частности, в их состав вошли карлуки, проживавшие ранее в Семиречье.

Если раньше ябгу избирались на родо-племенном собрании, то теперь -на собрании племен, их руководителями. Главы родов и племен (бек, элта-бар) в одно время считались военачальниками. Такой порядок у карлуков существовал до появления Карлукского государства.

Созданное в 840 г. Карлукское государство сыграло значительную роль в формировании будущей узбекской этнической общности. Границы этого государства охватывали области Семиречья, Исфиджаба (ныне Сайрам), Шаш (Ташкентский оазис), западную часть Восточного Туркестана, северные (горные) районы Ферганы, Мавераннахр и др. (Шониёзов, 2001. С. 237).

В X в. с проникновением тюрков вглубь страны их влияние распространилось на более широкий территориальный массив. В условиях средневековой раздробленности это крупное государство, объединившее большую массу тюркоязычного местного населения, создало тем самым этнополити-ческую основу единства новой этнической общности впоследствии названной узбекской.

В исторических источниках начиная с середины X в. Карлукское государство стало упоминаться как Караханидское государство (Бартольд, 1963а. С. 315-389; Караев, 1983). Из-за наличия в званиях карлукских каганов термина «цора» (в значении «великий») востоковед В.В. Григорьев ввел в науч-дую литературу понятие «Караханидское государство», хотя оно было со> дано карлуками, чигилями и ягма. В действительности же Караханидское государство было всего лишь продолжением государства карлуков.

В караханидский период была обеспечена мирная жизнь региона, что сопровождалось активным развитием ремесел, земледелия, строительством новых городов и процветанием многих старых. В это время стали расширяться различные виды ремесел - особенно обработка металла, изготовление различных видов оружие, которое славилось не только в Средней Азии, но и в славянских странах и упоминается в памятнике «Слово о полку Игореве». Местные народы специализировались на изготовлении гончарных изделий, деревообработке, выделки тканей, изготовлении ювелирных украшений и др. Региональная специализация содействовала экономическим контактам различных этнических групп, ускоряла процесс этнической интеграции. Экономическому развитию способствовал Великий шелковый путь, сеть базаров, караванных дорог, которые связывали воедино огромную территорию и стимулировали не только рост экономики, но содействовали подвижности населения различных этнических групп, установлению тесных этнических контактов.

В этот же период значительно активизировалась и культурная жизнь страны, процветало образование (школы, медресе), создавались научные школы. В Фергане жили и творили известные ученые Абу-л-Аббйс Ахмад ал-Фаргани (около 798-861), в Хорезме Мухаммед ибн Муса ал-Хорезми (783-850), Абу Райхан Беруни (973-1048), в Бухаре Абу Али ибн Сино (980-1037), Махмуд Кашгари (1029-1101) и др.

На этой огромной территории наряду с карлуками, смешиваясь, проживали другие тюркские племена, среди которых самыми крупными были чигю, халаж, лабан, ягмо. На землях карлуков, после распада Тюркского и Тюргеш-ского каганатов, оставались жить нушиби, дулу, аргу, тухси, аз, сарщ и др. Карлуки, находясь длительный период в окружении оседлого населения Ма-вераннахра и Семиречья, не только восприняли его культуру, но и сами оказали определенное влияние на культурную жизнь как оседлого, так и полуоседлого, кочевого населения центральных районов Средней Азии. Под влиянием оседлой части карлуков многие вновь прибывшие кочевые и полукочевые группы племен постепенно переходили к оседлости, воспринимая традиционную культуру местного населения, а также карлукский «йёкаюпщй» диалект (Шаниязов, 1964. С. 481-490). В результате уже к середине IX - первой половине X в. в некоторых областях Семиречья сложился единый для этого региона как разговорный, так и литературный язык, который некоторые лингвисты называют карлукским или карлуко-уйгурским (Щербак, 1961. С. 9,26; Баскаков, 1962. С. 118, 120).

Между государствами Саманидов (70-е годы IX-X вв.) и Карлуков. хотя и существовала определенная граница, но четкого разграничения в современном смысле не было. Если кочевые тюркские племена из районов северной Сырдарьи приходили мирным путем, то они свободно поселялись в Мавераннахре и получали от местных властей пастбища и места зимовок. Такое мирное поселение происходило, например, в 70-х годах в VIII в., сразу же после установления власти карлуков в Семиречье. В этот период в Среднеазиатское междуречье мигрировали группы из племени аргу, тухси, аз, кангли и др., не желавшие подчиниться власти карлукских правителей. В дальнейшем приток тюркских племен в Мавераннахр постоянно увеличивается. Те группы кочевых племен, которые принимали мусульманство, легко могли поселиться в присырдарьинских степях, а также в оазисах Среднеазиатского междуречья. Многие военноначальники и правители отдельных областей как при арабах, так и при Саманидах были из тюрков. Они приходили служить не только со своими семьями и родами, но и в ряде случаев и со своим племенем.

Все это расширяло этнокультурные контакты тюрков и местного населения и на сопредельных территориях.

Середина IX в. явилась переломным моментом в жизни карлуков и подвластных им племен, населявших Семиречье, Восточный Туркестан, Ферганскую долину. Здесь в течение второй половины IX - первой половины X в. продолжалась дальнейшая консолидация тюркоязычных племен и переход значительной части их к оседлости, а также слияние с ними некоторых нетюркских по языку этнических элементов (согдийцев, асов и др.). Этот же процесс шёл одновременно и в Мавераннахре, где таджикские, тюркские и некоторые арабоязычные (в нынешних Самаркандской, Бухарской, Кашкада-рьинской областях) и другие элементы активно смешивались с тюркским населением. Вместе с тем происходили обратные явления - иранизация живущего на юге тюркского населения.

Подобные процессы происходят и в Хорезме. В IX-X вв. в Хорезме постоянно проживало тюркоязычное население (цангли, печенеги и др.), численно уступавшее, однако, коренному населению Хорезма. В степях вокруг Хорезма жили огузы, канглы, печенеги. Безусловно, под их влиянием значительная часть населения Хорезма (особенно аланы) была тюркизирована. Жившее в Хорезмском крае кочевое и полукочевое население, занимающееся скотоводством, не оказывало на коренное население серьезного культурного или экономического влияния.

На первом этапе сложения новой этнической общности (IX - середина X в.) название предков узбекского народа периодически менялось: тюрки, карлукские тюрки, царские тюрки и др. На протяжении VIII-X вв. и позднее тюркоязычные народы, наряду со своими этническими названиями, сохранили понятие тюрки, укоренившееся в их сознании со времен Тюркского каганата.

В границах государства Караханидов предки узбекского народа до известного времени называли себя карлуками, а также карлукскими тюрками или каганами (Кошгарий, 1963. С. 66.). Эти термины не были названием какого-то определенного народа, скорее, общим наименованием населения государства. Тем не менее можно говорить о том, что в Мавераннахре среди населения постепенно усиливалась не только территориально-политическая, но и экономическая и культурная общность. Продолжался процесс формирования общенародного и литературного языка. В сознании тюркского населения Ма-вераннахра и прилегающих к нему областей складывалась идея этнического единства. В IX - середине X в. народы, проживавшие на территории государств Карлуков и Среднеазиатского междуречья, заметно сблизились друг с другом, но уровень межэтнической консолидации в среде различных этнических групп разнился.

Этнические группы, участвовавшие в этом процессе, проживали не только в Мавераннахре, но и в Семиречье, Восточном Туркестане, на берегах Сырдарьи, на юго-западных землях Аральского моря, в Хорезме, на севере

Афганистана, в Хорасане. Предки узбеков формировались в единую общность в границах государств Карлуков, Саманидов и Хорезмшахов. Ни одно из этих государств не охватывало полностью область проживания всех предков узбеков.

В первой половине XI в. государство Караханидов разделилось на две части: Западное с центром в Бухаре, а потом в Самарканде и Восточное с центром в Баласагуне. Каждое из них развивалось самостоятельно. Вероятно, имея в виду это историческое разделение, некоторые историки считают, что узбекский народ в XI-XII вв. формировался в границах Мавераннахра, т.е. в западной части государства Караханидов. В связи с этим необходимо отметить, что узбекский народ стал складываться ещё до возникновения Западного Караханидского государства.

Именно в этот период шло становление единого языка различных тюркских этнических общностей. Махмуд Кашгари в своём произведении, описывая различные наречия оседлых, полуоседлых и полукочевых тюркоязыч-ных групп, проживавших в государстве карлуков, отметил наличие единого языка, понятного всем этим группам (Кошгарий, 1963. С. 65). Этот понятный всем язык Махмуд Кашгари назвал «хоцония». В его основе были диалекты тюркского языка, двух этнических групп - карлуков и чигилеи, в языке которых не было различия. Именно карлуко-чигилский диалект лег в основу узбекского языка.

Высокий культурный уровень тюрков Мавераннахра имел большое значение в ускорении перехода к оседлому образу жизни их тюркоязычных собратьев, переселившихся с берегов Сырдарьи и из Семиречья, а также в завершении процесса формирования узбекской этнической общности. В западной части государства в XI в. заметно усиливается этническое развитие народа. На протяжении XI-XII вв. в Мавераннахре, Зарафшанской и Западной части Ферганской долины успешно продолжался процесс развития экономики и культуры. Оно превратилось в централизованное государство. И даже когда оно в конце XI в. перешло в руки Сельджуков, а в середине XII в. оказалось в зависимости от каракитаев, все же целостность государственного строя была сохранена.

С ускорением экономического и культурного развития в Западной части государства большая часть этнических групп, задействованных в процессе сложения узбекского народа, переселились сюда и, соединившись с местным населением, составили его значительную часть. В X-XII вв. центр развития этнических процессов перемещается в область Мавераннахра. Отдельные племена и группы, участвовавшие в этом процессе (карлуки, канглы, кипчаки, аргу, тухси и др.), остались в северо-восточной части Караханидского государства и со временем смешались с казахским, киргизским и уйгурским народами. Но ещё несколько веков сохранялись их этнические названия.

Учитывая сказанное выше, можно сделать следующие выводы. На первом этапе формирования узбекского этноса его основу составило издревле постоянно проживавшее коренное ираноязычное и тюркоязычное население. В этом процессе участвовали кочевые и полукочевые этнические группы. Но в сравнении с местным населением эта часть была относительно небольшой. С течением времени большая часть кочевников перешла к оседлому образу жизни, и смешалась с местным населением.

В середине X в. начинается второй этап процесса формирования узбекского народа. Он продолжался до середины XI в. В этот период идет формирование единых черт в экономическом и культурном развитии, а также сближение и смешение этнических характеристик и, как следствие этих изменений, происходит становление единого этнического самосознания.

Третий, завершающий этап формирования продолжался с середины XI до середины XII в. Этот этап проходил, в основном, в западной части государства Караханидов (Шониёзов, 2001. С. 224). Однако этногенетические процессы на этом не прекратились, на следующих этапах они получили дальнейшее развитие. В уже сложившийся пласт единой этнической общности вливались новые этнические группы. Но они были незначительны и не выносили ничего нового в структуру уже сформировавшейся общности.

Позднесредневековый период этнической истории узбекского народа связан с многочисленными политическими событиями, в результате которых происходили некоторые изменения этнического состава населения центральных районов Средней Азии. Вновь пришлые этнические элементы, попадая в среду местного населения, под их влиянием переходили к оседлости или полуоседлости, приобщаясь, таким образом, к культуре и быту земледельцев.

В 1137-1216 гг. в Мавераннахре установилось господство каракиданей (каракитаев, хитоев) - кочевых племен, пришедших из Манчжурии. Они управляли страной через назначаемых ими правителей (ставленников) (Бар-тол ьд, 1963. Т. I. С. 389). Каракидани ограничивались получением дани у зависимого от них населения. Их племена в ту пору здесь не жили и, следовательно, не смогли внести существенное изменение в этническую и культурную жизнь населения Среднеазиатского междуречья.

В 1219 г. началось нашествие монголов. Нападение монголов оказалось самой страшной трагедией, которая произошла в первой четверти XIII в. Захватив Центральную Азию, в том числе Мавераннахр и Хорезм, они превратили в развалины города и кишлаки, а посевные земли - в пастбища. Монгольские захватчики безжалостно вырезали население, а пленных угоняли в Монголию. Резко сократилось население Мавераннахра и прилегающих к нему областей. Население некоторых городов (например, Самарканда) сократилось до 1/4.

В результате монгольского нашествия во второй половины XIII в. произошли некоторые изменения в этнической структуре общества. В Мавераннахр и соседние области начали переселяться новые тюркоязычные и мон-голоязычные этнические группы. Первыми оказались такие племена как жалоир, барлос, кавчин и арлот. По свидетельству Рашид ад-дина и Абу-л-Гази древние предки джалаиров жили в бассейне реки Онон (современная Монголия) (Рашид ад-дин, 1952. С. 92,93; Абулгазий Баходирхон, 1992. С. 42, 43). В первой четверти XIII в. часть племени переселились в долину р. Или. В 60-е годы того же века отдельные группы джалаиров обосновались в Ан-гренском оазисе и вокруг Ходжента (Аскаров, 2007. С. 254).

Рашид-ад-дин упоминает джалаиров в одном ряду с тюркскими племенами, называемыми моголами. По его мнению, джалаиры были древним тюркским племенем, перешедшим на монгольский язык. В составе племени джалаиров Рашид ад-дин называет этнонимы «курыканы» (волк), «телен-гут», «тури» (волк) (Рашид ад-дин, 1952. С. 43). Однако, известные учёные В.В. Бартольд и И.П. Петрушевский считали джалаиров монголоязычным народом (Бартольд, 1968. Т. 5. С. 173). С.А. Амонжолов на основе ряда доказательств пришёл к выводу, что джалаиры произошли от тюрок (Амонжолов, 1959. С. 43-45).

В 60-е годы XIII в. часть барласов - тюркских и тюркизированных монгольских племен, проживавших в Восточном Туркестане, переселилась и обосновалась в Шахризябском оазисе. Эта группа была родичами Амира Темура и служила ему верой и правдой. Обосновавшиеся в XIII-XV вв. в Мавераннахре и примыкающих к нему областях, барлаские роды были не очень крупными этническими группами. Распавшись на мелкие группы, они смешались с местным населением. Монгольские племена, пришедшие в Мавераннахр, были настолько отюречены, что в середине XIV в. считали своим родным языком тюркский и постепенно утратили самосознание «монгол», начали называть себя «чагатаями» или «тюрками-чагатаями».

Хотя отдельные группы кипчаков появились в Мавераннахре и Хорезме в первой половине XI в., однако большая их часть обосновалась в этих областях лишь в XTV-XV вв.

В эпоху Амира Темура и Темуридов основную часть постоянно проживающего населения составляли коренные жители - узбеки и таджики. Как и прежде, они продолжали заниматься земледелием, ремеслом, торговлей и частично животноводством. Большая часть населения Ферганы, Ташкента и Хорезмского оазиса называлась сартами (Бартольд, 1964в. Т. 2, ч. 2. С. 310-314). Термин «сарт» не является этническим названием. Это собирательное название постоянно жившего здесь тюрко- и иронаязычного оседлого населения, занимавшегося земледелием, ремеслом и торговлей. Определённая часть такого населения называла себя по названию местности. Например, в разговоре двух незнакомцев на вопрос «Вы откуда?» обычно звучал ответ «я - бухарец» или «я - андижанец». Отдельные группы постоянного (оседлого) населения были известны под этническим названием «тюрки». Это были потомки тюрков раннего Средневековья, части тюркских этнических групп, которые не смешались с местным населением и сохранили свой образ жизни и этноним. В XTV-XV и последующих веках они в основном жили в Фергане, в предгорных районах Зарафшана и территории современного Южного Узбекистана и Таджикистана, вели полуоседлый образ жизни и занимались земледелием наряду с традиционным скотоводством. Таким образом большую часть тюр-коязычного населения Мавераннахра в XIV-XV вв. составляло местное население. Независимо от названия, оно уже давно было сформировано в единую этническую общность и позднее получило название «узбеки».

В Мавераннахре и прилегающих к нему областях жили потомки aodai, царлуц, цангли, аз, уз и другие, которые обосновались здесь в древности и в раннем Средневековье. На протяжении веков большинство их перешло к оседлости и смешалось с местным населением. Лишь немногие труппы вели полуоседлый образ жизни и на протяжении XVI-XVID вв. сохраняли свои этнические названия (Шониёзов, 2001. С. 342).

В эти века в Мавераннахре и прилегающих областях жили переселившиеся сюда в XIII-XV вв. потомки барлос, жалаир, арлот, цавчин, ципчоц и др. Они также на протяжении XVI-XVIII вв. переходили к оседлой жизни, некоторые их группы забыли свои этнические названия. Однако значительная часть этих племён вела полуоседлую жизнь, занимаясь и земледелием, и животноводством. Земледелие в их жизни играло наиболее важную роль. Они выращивали посевы на неполивных землях.

В эпоху Амира Темура и Темуридов в Мавераннахр стекались ремесленники, строители, архитекторы, учёные и писатели. Экономика стабилизировалась и получила быстрое развитие, что вызвало улучшение благосостояния народа. Эти процессы интенсивно влияли на консолидацию народа. Сформировался литературный язык, более развитый чем в предыдущие века. В науке он называется «тюркским» или «чагатайским» языком (Бартольд, 1968. Т. 5. С. 508). В эпоху Алишера Навои (вторая половина XV в.) развитие узбекского литературного языка поднялось на высокую ступень. Основу литературного языка эпохи Алишера Навои составлял тюркский язык Мавераннахра и прилегающих к нему областей.

Народный язык имел много диалектов и несколько отличался от литературного языка. Существовало три основных диалекта - карлукский, кипчакский и огузский. Они возникли в центральных областях Средней Азии в разные периоды истории. Самыми древними из них (VIII-X вв.) являлись карлукский и огузский диалекты.

Воспользовавшись ослаблением государства Темуридов в Средней Азии в начале XVI в., некоторая часть племен Дашт-и-Кипчака, пришедшая с северо-востока во главе с их предводителем Шайбаниханом, овладела земледельческими оазисами Мавераннахра. Этнический состав этих племен был чрезвычайно сложным, включал много тюркских и тюркизированных монгольских племен и племенных союзов. Экономический и культурный уровень племен, проживавших в этой огромной местности, был весьма различным. Разница в укладе жизни также была большой. Это служило причиной частых столкновений между племенами и племенными объединениями. Племена имели общее название узбеки, а их объединения в литературе называлось «государство кочевых узбеков» (Ахмедов, 1965).

Даштикипчакские узбеки вошли в состав узбекского народа лишь в качестве одного из многих этнических компонентов, ассимилировались среди местного населения, постепенно перенимая его образ жизни, традиции, культуру, хозяйственную деятельность. Однако они дали этноним «узбек» всему тюркоязычному местному населению. С этого периода истории данный термин стал единым обозначением населения для Мавераннахра и Хорезма.

Происхождение этнонима «узбек» имеет несколько толкований. Первое из них, высказанное А. Вамбери, утверждает, что данный этноним означает тюркское выражение «уз узига бек», т.е. сам себе хозяин (Вамбери, 1868). Исследователи-востоковеды А.А. Семенов (Семёнов, 1954. С. 12) и Б. Ахмедов (Ахмедов, 1965) считали, что данный этноним связан с племенем уз, °Д„ ним из многочисленных тюркских кочевых племен. А.Ю. Якубовский (Якубовский, 1941), П.П. Иванов (Иванов, 1958) и другие связывают этот этноним с золотоордынским правителем Узбек-ханом. Собственно этноним «узбек» в XV-XVI вв. не принадлежал ни одному из этнических образований, а был названием политического союза, состоящего из сотни родов и племен. В тюр^к“ ском мире практиковался перенос этнонима господствующего племени или народа на все подчиняющиеся им этнические группы. После образования государства Шайбанидов этноним «узбек» стал распространяться на некоторЫ другие тюркские и нетюркские этнические группы.

Переселившиеся в Мавераннахр и Хорезм даштикипчакские узбеки оказали определенное влияние на этнический состав населения, ио все же не сумели существенно изменить его структуру, передав лишь свое название. Они были лишь очередным этническим компонентом, влившимся в состав сложившегося узбекского народа. В эти века (XVI-XVII1 вв.), как и в предыдущие, основу узбекского народа составляло коренное население.

В своем этническом развитии XVI-XV1I вв., как и прежде, узбекский народ продолжал поддерживать тесные этнические, экономические и культурные связи с соседними таджикским, туркменским, каракалпакским, казахским и киргизским народами. В результате этого отдельные группы узбеков вошли в состав таджикского, а некоторые группы таджиков - в состав узбекского народа. Последнее происходило, в основном, в районах, ще узбеки составляли большинство (например, в Ферганской долине). То же самое наблюдалось между узбеками и казахами, а также киргизами.

В XVIII в. в центральных областях Средней Азии возникли три централизованных государства - Бухарский эмират, Хивинское и Кокандское ханства. Во главе этих государств находились правители, происходившие из крупных узбекских племен и положившие начало трем новым династиям: в Бухаре -мангит, в Коканде - минг, в Хорезме - кунгирот. Политический раздел страны на три самостоятельных государства привел к делению узбекского народа на три части. Однако эти политические границы не оборвали этнических контактов. Население этих трех ханств постоянно находилось в этническом, экономическом и культурном взаимодействии.

Продолжавшиеся в XVIII-XIX вв. этнические процессы шли на основе стирания различий и сближения этнокультурных границ трех основных этнических пластов: сартов, тюрков и потомков даштикипчакских узбеков. Они имели еще различия в диалектах, в материальной и духовной культуре. Консолидация происходила на основе сближения тюрков и даштикипчакских узбеков с сартами, в процессе оседания первых и изменения на этой основе типа хозяйств, образа жизни, черт быта, культурных характеристик. Объединительные процессы активно действовали в регионах, гае издавна проживало тюркское оседло-земледельческое население (Ферганская долина, Самаркандская область, Ташкентский уезд) и менее активно на территории Бухарского и Хивинского ханств.

---

Počet shlédnutí: 141